Слово в защиту Израиля - страница 50

Большинство исследователей оценивают общую численность арабских беженцев после арабо-палестинских нападений 1947–1948 гг. от 472 до 750 тыс. человек. Посредник ООН в Палестине насчитал всего 472 тыс. человек, из которых 360 000 обратились за помощью[219]. По официальным израильским подсчетам их было 520 тыс. человек. Моррис полагает, что их было 700 тысяч. Палестинцы поднимают эту цифру до 900 тысяч. Каково бы ни было реальное число, невозможно поделить его на добровольных и вынужденных переселенцев, а также тех, на кого действовали оба фактора. Моррис пишет: «Создание проблемы было практически неизбежным, учитывая географическую смешанность населения, историю арабо-израильского противостояния с 1917 г., отказ обеих сторон от двунационального [то есть подразумевающего создание двух государств] решения, степени враждебности арабов по отношению к евреям и страха оказаться под властью евреев»[220]. Другими словами, последнее, чего хотели многие арабы, — это остаться в своих деревнях и в домах, из которых они ушли, и стать меньшинством в еврейском Государстве Израиль, даже получив гражданство.

Заявленное ими право на возвращение никогда не подразумевало возвращение в качестве меньшинства и не основывалось на чьем-либо личном желании жить в некоей конкретной деревне или доме в еврейском Израиле. Их право на возвращение всегда подразумевало возвращение в качестве большинства, ликвидацию еврейского государства и жизнь в мусульманском государстве. 4 августа 1948 г. Эмиль Гури, секретарь Высшего арабского совета, заявил газете Бейрут телеграф: «…неприемлемо, чтобы беженцы отправились назад в свои дома, пока те оккупированы евреями… это будет служить первым шагом на пути признания Израиля»[221]. Вскоре после этого министр иностранных дел Египта признал, что «хорошо известно и бесспорно, что арабы, требуя возвращения беженцев в Палестину, подразумевают возвращение в качестве хозяев своей родины, а не рабов. Конкретнее: они намерены уничтожить Государство Израиль»[222]. Иными словами, беженцы — это в первую очередь не гуманитарная проблема, а скорее политическая тактика, целью которой является намеренная ликвидация Израиля. Разумеется, никто не ждет от Израиля, что он упростит собственный политицид.

Что касается того, сколько времени эти беженцы в реальности прожили в деревнях и городах, которые им пришлось покинуть, то даже Моррис соглашается с тем, что в результате «экономических и социальных процессов, которые начались в середине XIX в. [задолго до Первой алии], большие массы сельского населения лишились своей земли» еще до событий 1947–1948 гг.[223]:

Организация Объединенных Наций, признавая, что многие изгнанники совсем недолго жили в деревнях, которые они покинули, приняла поразительное решение изменить определение беженца — только для того, чтобы определить, кто является арабским беженцем из Израиля, — и причислить к этой категории любого араба, который жил в Израиле в течение двух лет перед изгнанием[225]. Более того, араб считается беженцем, даже если он переместился на несколько километров из одной части Палестины в другую — даже если он вернулся в деревню, где жил раньше и где до сих пор жила его семья, в деревню, откуда он уехал всего два года назад. Действительно, внушительное количество палестинских беженцев просто переехали из одной части Палестины в другую. Некоторые предпочли жить на территории, контролируемой арабами, а не евреями, точно так же, как евреи, которые жили в городах, перешедших под контроль арабов, предпочли перебраться после раздела на израильскую сторону. Евреи, которые переехали на несколько километров (даже те из них, у кого не было выбора), не называются беженцами, а арабы, которые переместились на то же расстояние, называются. Это самое необычное определение беженца в истории.