Случай на Прорве - страница 16

— Вам, мамаша, надо ехать с нами в больницу, — сказал врач, считая удары пульса.

— Нет, нет, сынок, — категорически отказалась она. — Ни в коем случае, отсюда я ни шагу. Дом один не оставлю. Да и мне уже лучше немного. Висок только чуть-чуть побаливает.

Максимов вопросительно взглянул на врача.

— Пожалуй, можно, — не стал спорить тот. — Был небольшой шок от удара и, наверное, неожиданности, но, думаю, через час все пройдет. Бабуся, судя по всему, крепкая.

— Как вы считаете, доктор, — шепотом поинтересовался Дмитрий Петрович, — могу я ее сейчас допросить?

— Сразу не рекомендовал бы, — чуть поморщился тот, — все-таки нервное потрясение, да и возраст солидный. Посидите здесь, обождите немного, она скоро окончательно придет в себя.

Спустя некоторое время состояние пострадавшей несколько улучшилось, и он осторожно стал расспрашивать ее о случившемся.

— Знаешь, сынок, — с трудом ответила она, — мне ведь шестьдесят девятый пошел, но страшней дня в своей жизни я не видела. Утром ты приезжал, все пытал насчет Валентины, к вечеру тело ее бедное увидела, а сейчас еще чище…

Голос ее сорвался. Она минуту помолчала.

Максимов погладил старушку по руке, помогая ей справиться с волнением. Успокоившись, она продолжила свой рассказ:

— Пришла я от соседки часов в десять вечера. Быстренько поужинала, потом прилегла, задремала. Вдруг со сна слышу в комнате, где квартиранты жили, шаги. Ходит вроде бы кто-то. Ну, думаю, от такого дня мерещиться мне стало. Прислушалась, опять вроде звуки какие-то, правда, потише. Привиделось мне — вдруг Валентина пришла с того света, осерчала, может, на меня. Страх одолел, не знаю, как встала, как к двери в ту комнату подошла, толкнула что сил было, и у самой сердце обмерло. Вижу — у гардероба фигура какая-то темная нагнулась, из ящиков вещи выбрасывает. Как закричу я здесь — и все. Больше ничего не помню. Очнулась — ты уж в комнате был с доктором.

— И это все? — разочарованно протянул Максимов. — Больше вы ничего не видели?

— Да вот все тут.

— Кто же все-таки находился в комнате, не узнали?

— Да как тебе сказать. Не хочется греха на душу брать, вдруг совру по старости, на человека напраслину возведу. На Константина похож, Валюшиного мужа. Правда, видела я его всего ничего, да еще в темноте. Ума не приложу, чего ему тут копаться, что искал он. Видать, и сам здорово напугался — в окно сиганул, сломал раму.

Максимов стал внимательно изучать каждый сантиметр комнаты. Вокруг царил беспорядок. Вся кровать перерыта: поднят матрац, смята подушка, брошено на пол одеяло. Переворошены даже вещи хозяйки в ящиках гардероба, выброшены с этажерки пылившиеся с незапамятных времен книги. Взгляд упал на небольшую икону, стоявшую в углу на прикрепленной к стене подставке. Икона была сдвинута. Максимов встал на табуретку. Подставку покрывал густой слой пыли, но в одном месте она оказалась свежестертой. Икону недавно передвигали. Осторожно просунув за нее руку, Максимов нащупал небольшой бумажный пакет и вытащил его. Затем в присутствии наблюдавших за ним с острым вниманием врача и шофера оперативной машины развернул тугой сверток. В нем оказалась пачка денег, в основном пятерок — ровно шестьсот десять рублей.

«Вот и ответ на вопрос, почему Горбачев не уехал, — догадался Максимов, завертывая деньги. — Ему не на что было ехать. Любовница взаймы не даст, не тот у нее характер, да и не до встречи с ней ему сейчас, а зарплату еще не получал. Понадеялся на Валентину, но она почему-то не взяла деньги с собой, видимо, думала вернуться за ними. Оставлять такую сумму за здорово живешь оказалось свыше его сил. Он, наверное, и раньше вокруг дома ходил, но Марфа Тимофеевна в эти дни никуда не отлучалась, продукты соседка приносила, а сегодня рискнул, дальше тянуть нельзя было».

В сенях неожиданно послышались тяжелые шаги. Все насторожились. В узкую дверь с трудом протиснулся Вальков. В ответ на вопросительный взгляд Максимова он отрицательно качнул головой и процедил сквозь зубы:

— Сбежал морячок, как испарился, но далеко ему не уйти. Дороги перекрыты, физиономия его известна каждому постовому.