Случай в туалете - страница 12

стр.


     — Томка, ты чего зубами-то?! Половина ж её! Больше нет у нас!


     Ева подала ладошками знак благодарности и услышала за спиной красивый грудной голос:


     — Я сдаюсь, сдаюсь. Не могу больше. Зря только согласилась. Ну, пустите же нас!


     И ропот:


     — До первой струи уговор был! Делом докажи, что сдаёшься!


     — Да в чём я домой-то пойду?


     — Вот и не играй в поддавки, раз не в чем!


     Послышался стон отчаяния, затем Евины запястья повело и крутануло — ой!


     На фоне раздирающей боли девушка стала искать слова, чтобы разжалобить своих мучительниц, но тут кто-то бдительный сказал:


     — Смотрите, как Томка юбку ножками вздыбила, ведь пустит под себя струю и не замочит!


     Шуршание, издевательски-любезный голос:


     — Оправим Томочке юбочку, Томочка большая девочка, Томочка юбочку бережёт, сухонькой держит, юбочка Томочку облегает, вот так вот облегает… — Шарк, шарк!


     — Ай-яй, не затягивайте, ну! — И снова:


     — Животик у Томочки кругленький, животик Томочку украшает, юбочка животик облегает, ремешок юбочку окружает…


     — Уй-юй-юй! М-м-м…


     — Та ещё не лопнула, Томку пока не затягивай!


     — До ночи просидим, верно говорю. Ёмкие да терпкие попались.


     Ева уже поняла: если бы не страх намочить одежду, опросталась бы уже давно, как честно ни пытайся соревноваться. Женщины вообще готовы на любые пытки, только бы хорошо выглядеть. Сейчас программа-минимум: остаться сухой. И непонятно совершенно, откуда у неё силы держаться? Может, там, внизу живота, всё уже окаменело и лишь по инерции вибрирует? А этих не разжалобишь, нет! Что же делать?


     Внезапно время напомнило о себе слабым отзвуком снаружи. Зрительницы зашептались:


     — Чёрт, хоть на вторую полупару успеть бы…


     — Что ж они не лопаются-то…


     — Дать им по банке пива…


     — Не успеем — покупать надо…


     — Может, водички из-под крана?


     — Да не будут они пить, учёные уже.


     — А пускай не пить, пускай горлышки пополощут. Вольём и придержим им головки, пускай булькают. Это их отвлёчёт от низа, глядишь, и прольются. А проглотят — тоже ничего, воды в кране много.


     Это действительно было страшно. Дома, полоща горло с задранной головой, Ева настолько теряла себя, что чуть не падала, держалась за стенку. А тут ещё возня, чужие руки, держащие голову…


     Но не все понимали утончённость такого рода пытки. Чей-то голос угрожающе предложил:


     — Да затянуть им пояса, делов-то!


     Ева помертвела. Не то что затянуть ремень — чуть-чуть дотронешься до живота — и взорвётся, хлынет! Низ туловища пульсировал болью, всё время подталкивая девичий организм миллиметр за миллиметром к краю пропасти.


     Вдруг пронёсся шепоток: "Смотри, смотри!" Неужели её соперница сдаётся? Расползается по животу мокрое пятно? Надо крикнуть, мол, меня пустите, раз всё уже. Нет, это кто-та вошла в туалет, процокала в соседнюю кабинку, и все почему-то рванулись смотреть, как она оправляется.


     Ева чуть не забыла о своей беде, когда увидела, что творится в кабинке рядом. Да, эта девица умела лихо ходить в туалет, что по-маленькому, что по-большому. Резко спускала трусики, и сразу же, без секунды задержки, из неё начинало литься или вываливаться. У Евы аж переключилась боязнь, целых полминуты она боялась не за себя, а за соседку, за её трусики, и облегчённо вздохнула лишь тогда, когда та подтянула их — сухие, чистые.


     Да что там трусы! Она снимала их одновременно с джинсами или юбкой, одним ловким движением, и потоки отходов били в опасном соседстве с верхней одеждой. Но виртуозность исполнения этих естественных отправлений спасала одежду и повышала самооценку испражняющейся. Хоть что-то, но она умеет делать лучше других!


     А ведь любая девушка сначала обнажает низ, а потом уже начинает тужиться или отпускать сфинктер. Эта же умудрялась приходить в полную "боевую" готовность, ничего ещё не сняв. Её даже хотели придержать за руки и посмотреть, как оно там внизу себя поведёт, сможет ли девочка дать задний ход и втянуть всё в себя до лучших времён. В первый раз, когда её подловили, она навоняла и отпугнула, а дальше всегда была начеку. Только смотри, любуйся. На глаза она не реагировала, на них и работала, видать. Экономила секунд десять, не больше, но ведь и они могут оказаться решающими.