Случайная связь - страница 8
Его взгляд блуждал по маленьким аккуратным шортам, которые не оставляли простора для воображения. Но, черт побери, они ему нравились!
На третьем этаже Элиз подошла к двери. На этот раз она не рылась в сумке в поисках ключей. И он не прижался к ней и не ласкал ее шею, как в ту ночь.
Пока во всяком случае.
Словно услышав его мысли, Элиз посмотрела на Ливая через плечо. В ее глазах плясали огоньки.
Бруно залаял и ворвался в квартиру, потянув Элиз за собой. Огоньки в ее глазах погасли. Она рассмеялась и потрясла головой, увидев, что дог пытается устроиться на диване, но его лапы, не уместившись, сползают на пол. Бруно попятился назад и решил повторить попытку.
– Слезай, малыш, – решительно произнес Ливай.
Бруно спустился на пол и стал ждать, когда он подойдет к нему и почешет за ухом.
Что Элиз собирается с ним сделать?
– Как долго он у тебя? – спросил Ливай.
– Несколько часов. – Элиз хотела присесть на диван, но Ливай остановил ее.
– Ты прав. Он все испачкал, – сказала она, качая головой. – Ты действительно думаешь, что мне не следует заносить Бруно в черный список?
Ливай внимательно посмотрел на нее.
– Ливай! – упрекнула его Элиз с довольными нотками в голосе, заметив, что он ее рассматривает. – У меня нет никаких проблем с Бруно.
Один локон выбился из пучка и упал на лоб. Элиз отвела его в сторону тыльной стороной ладони, оставляя на лице грязный след.
– Ты любишь грязь.
Грязь… Шорты… Улыбка… Округлые формы тела… Ливай протянул руку и большим пальцем аккуратно стер грязь с ее щеки. Он сделал огромное усилие над собой и пошел к двери:
– Береги себя, Элиз.
Элиз прижалась спиной к холодильнику, согнувшись под весом лап Бруно, в руке у нее была телефонная трубка. Опрокинутый кухонный стул лежал посередине, неподалеку от него в луже воды стояла металлическая чашка.
– Как это вы не хотите его забирать?
– Дэвид собирался встретиться с тобой в парке и забрать его, но Бруно сгрыз половину игрушек Декстера. Дэвид переживает и считает, что собака таким образом помечает территорию. И мы думаем, что это опасно, – голос Элли задрожал, – если Бруно вернется домой.
Один ревнивый ребенок портит игрушки другого ребенка. Действительно, это не очень хорошо.
Словно почувствовав, что на другом конце провода его мама, Бруно начал шумно дышать и вилять хвостом, который был настолько мощным, что тряс их обоих.
– Элли, сделай глубокий вдох и успокойся, – попросила Элиз.
Ее сестра взмолилась:
– Дорогая, я знаю, что у тебя сейчас очень много работы, и ты занята больше, чем обычно, но у всех моих друзей дети, и сейчас у меня нет возможности отвезти собаку к маме.
– Конечно, я все понимаю.
В их семье всегда были собаки, но животное, громящее дом и угрожающее установленному порядку, родителям совершенно ни к чему.
Мама не признавалась, но ситуация ухудшалась с каждым месяцем. Вчера Элиз заметила, что мама хуже выглядит, морщины и синяки под глазами стали заметнее. Она похудела, но обсуждать это не желала. Даже и речи не может быть о том, чтобы отправить Бруно к маме.
– Я справлюсь с ним, не переживай.
– Дэвид думает о собачьем приюте, но Бруно не обучен. И он будет носить клеймо собаки, от которой отказались хозяева. А что, если там не найдут для него новых? Что, если бедняга так и останется в приюте?
– Нет, этого не будет. Бруно хорошая собака. – «Ну, или что-то вроде того», – подумала Элиз и поторопилась добавить: – С ним все будет в порядке. Я подержу Бруно у себя, пока мы не подыщем для него новых хозяев.
Из трубки донесся голодный плач Декстера. Сестра зашмыгала носом, и в следующую секунду Элиз услышала, как она, прижав трубку к плечу, шепотом успокаивает расплакавшегося малыша. Элиз закрыла глаза; от этих звуков у нее сжималось сердце.
– Заботься о сынишке и больше ни о чем не переживай. Я присмотрю за Бруно. Обещаю.
– Я тебя люблю.
– Я тоже тебя люблю, Элли.
Через восемнадцать часов Элиз заработала еще одну царапину на ноге, ужасную головную боль и злость на собаку, царапающую ее дубовый пол. Она провела весь вечер, обзванивая знакомых в поисках людей, которые хотели бы иметь непослушного пса, мастера переворачивать все с ног на голову, единственное достоинство которого – прекрасное имя Бруно.