Случайная жена повелителя - страница 2
Из-за этого я сюда и попала, уныло подумала я, забирая чашу из его рук.
—Ты должна выпить это до дна, — торжественно произнес священник в то время как жених, щурясь, внимательно наблюдал за моими неловкими движениями: я пыталась просунуть чашку, то есть чашу под свою накидку и не расплескать ту отраву, которую мне предстояло выпить.
Наконец, у меня это получилось – и я выпила всё содержимое чащи.
Гадость! Какая же это гадость – ровно как и их хвалёная свадебная церемония.
Заполучив чашу назад, священник специально перевернул её вверх дом, демонстрируя правителю Арна, что первая часть церемонии окончена.
Хотя, по факту, всё только начиналось.
Свадебное торжество у радскар всегда длилось три дня.
Начиналось всё с белого свадебного платья, которое невеста надевала ещё в доме своего отца.
Это у людей белый цвет символизировал чистоту невесты, у радскар это было начало отречения отца от своей дочери. У каждого рода этой расы имелся свой «тотемный» цвет, свой рисунок. Белое же платье означало пустоту, отречение от семьи.
Фаты, веночков и прочих прелестей для невест здесь вообще не было. Однако каждый отец, прежде чем сопроводить свою дочь в храм, накидывал поверх белоснежного платья невесты плотную шёлковую накидку, которая полностью закрывала лицо и фигуру девушки. Накидка невесты всегда ткалась в ручную специальными ритуальными ткачихами из рода жениха — ткачихи, в зависимости от знатности, использовали разное качество нитей и узоров.
Найви досталась ярко синяя — королевского кобальтового цвета – чистейшее шёлковое покрывало. Удивительная сложная и тонкая работа.
Как только девушка в сопровождении отца появлялась в храме, священник проводил начало брачной церемонии, уточняя у отца невесты, согласен ли он отдать свою дочь в род жениха, а затем спрашивал у жениха, согласен ли жених принять девушку в свой род.
Простая ритуальная передача собственности.
После этого простые, неродовитые радскары отправлялись гулять в любой из открытых для их посещения заповедников. Гости могли сопровождать молодую пару, но всегда держались от «молодых» на значительном расстоянии. Первый день неизменно заканчивался приемом в доме жениха.
У богатых и влиятельных радскар первый свадебный день значительно отличался от простых жителей системы. Считалось, что главы родов, сохранили от своих хищных предков особенно развитое чутье, а потому чувствовали на своих невестах любые чужие запахи. Поэтому от своих невест они требовали не только чистоты намерений, но ещё и другой чистоты — целомудрия.
На самом деле, всё это было одно большое вранье, которое правящая раса скармливала чужакам-посетителям. Радскары вообще редко кого допускали на свои планеты, зато охотно вторгались в чужие миры… разумеется, с миром и принося процветание.
Мне, жительнице конца двадцатого – начала двадцать первого века не очень-то верилось в подобный альтруизм, да и закрытость правящей расы сильно подозревала мой интерес узнать о них побольше.
Когда я готовилась к командировке, я прошерстила всю всемирную сеть, но не нашла ничего — ни одной лишней фразы, за которую можно было зацепиться, ни одного мало-мальски достоверного исследования. Лишь когда Найви оказалась в сложном положении, ей пришлось рассказать мне, что на самом деле происходит на их родных планетах.
Как призналась приятельница, представители её расы до сих пор верили в идиотскую теорию о том, что дети наследуют не только гены своего отца, но и некоторые признаки предыдущих партнеров своей матери.
— У нас даже где-то ещё существуют право первой ночи, — вздыхала настоящая Найви, иллюстрируя свой рассказ голограммами из их закрытой сети. — Тогда больше шансов, что девушка родит своему мужу более сильных, смелых и умных сыновей.
—Родит… не от мужа? — переспросила я.
—Почему не от мужа? – не поняла Найви. — От мужа. Но просто если наместник возьмёт первую брачную ночь невинной девицы, то часть его силы навсегда останется в девушке…
Я вытянула руку, прерывая объяснение приятельницы.
— Подожди, Найви, но эту чушь опровергли ещё в нашем тихом двадцатом веке.