Случайные знакомые - страница 8

Ее пальцы напряженно вцепились в край стола, даже костяшки побелели. Он вдруг сообразил, что темные круги вокруг ее глаз не имеют ничего общего с усталостью и недосыпанием. И подумал, что она не просто озабочена, а всерьез встревожена чем-то. Он слишком сосредоточился на том, чтобы контролировать свои плотские порывы, находясь рядом с ней. И не заметил напряжения. Вернее, не придал ее нервозности большого значения.

— Что у тебя произошло? — ему не хотелось, чтобы вопрос звучал столь резко. Но сказанного не вернешь. Она вздрогнула, словно он ее ударил, и сжалась. Джон почувствовал, что ненароком обидел ее.

Сильвия встала и выпрямилась.

— Вы, конечно же, не в состоянии мне помочь, — бесстрастно сказала она. — Прошу прощения за беспокойство.

— Садись, Сильвия, — тихо, но властно приказал он. — Ты приехала. И расскажешь мне, что тебя тревожит.

Она свирепо взглянула на него. Командный тон ей совершенно не понравился. Нервы у нее и так были напряжены до предела.

— Мне плохо, — резко сказала она, — такое чувство, что меня били, тянули и выкручивали. Почему Вы крушите меня дальше. В этом нет никакой необходимости. И я не собираюсь выполнять Ваши раздраженные приказы.

Джон снова откинулся на спинку кресла. И стал внимательно изучать ее лицо. Он никогда не видел Сильвию такой взвинченной, нервной и возбужденной до предела. Он должен позаботиться о ней. А уже потом думать о своих чувствах и желаниях. Ради Кинга он добьется от нее объяснения.

— Садись, Сильвия. Раз ты примчалась, то должна все рассказать. Что у тебя там, в твоей головке?

Несколько секунд она пристально смотрела на него, словно хотела убедиться, что он не шутит и не насмехается над ней. Потом вздохнула и снова устроилась на стуле. Но продолжала смотреть на него молча, словно не зная, с чего начать.

Джон решил взять инициативу в свои руки и спросил:

— Давай вернемся к тому времени, когда ты приняла решение приехать сюда. В полночь ты была дома?

Она кивнула.

— Ты была одна?

Он был удивлен, когда увидел, что она задрожала и закусила губу.

— Да.

— У тебя состоялся неприятный телефонный разговор?

— Нет.

— Кто-нибудь провожал тебя домой?

Она кивнула головой. Он уже снова стал терять терпение. И, словно автомат, выпалил ей в лицо обойму резких вопросов:

— На тебя кто-нибудь напал? Изнасиловал тебя? Взломали твою квартиру?

Вопросы сыпались, возмущая и распаляя в ней злость.

— Ты больше не полицейский, Джон. Прекрати допрашивать меня! — медленно, но решительно оборвала она.

— Тогда перейдем к делу. Скажи, почему ты здесь?

Она немного поколебалась, облизывая губы, словно пытаясь набраться смелости, прежде чем начать объяснение. Джон старался не реагировать на дразнящие движения кончика розового языка, когда она облизывала пересохшие от волнения губы. Сердце у него стучало быстро и возбужденно. Он уже понял, что она действительно нервничает. Сейчас Сильвия была не похожа на себя. Не такая, какой он привык воспринимать ее. Он и не предполагал, что она может быть беспомощной. На него всегда производили неизгладимое впечатление сверхсамоуверенность и сверхсамообладание всех Найтов. Теперь ему казалось, что Сильвия оставила фамильные качества в Нью-Йорке. В ней еще оставалось чуточку сдержанности. Но и сдержанность, возможно, вот-вот даст трещину. Она снова встала и направилась к дивану.

— Сильвия, побереги свое и мое время. Я вовсе не намерен играть в молчанку или попусту задавать вопросы.

Сильвия остановилась. Он был сейчас чертовски раздражен, чрезмерно самоуверен и оскорбительно резок. Но крепок физически и рассудителен. Она все-таки надеялась, что он поймет и поможет разобраться. Чувствуя, что делает очередную ошибку, Сильвия набрала побольше воздуха и выдохнула:

— Мы видимся довольно редко. Только на расширенном заседании. Думается, что ты, конечно же, плохо знаешь меня. Нельзя судить о моем характере по россказням Кинга. Допускаю, он мог рассказывать обо мне. Все, что ты слышал, скорее всего, милые сказочки. Ты должен поверить мне на слово. Неужели ты веришь, что я принадлежу к типу сверхчеловеков?

— Я знаю тебя немного, — согласился Джон. — Только то, что ты умная, очень умная. Лучше всех оперируешь числами на Уолл Стрит. Не выносишь, когда люди видят в тебе только деловые качества. Обладаешь чувством юмора. Но, похоже, сегодня ты оставила его в Нью-Йорке. Кинг не раз подчеркивал, что у тебя есть отвратительная черта, редко присущая женщине, — честолюбие. Ты стремишься к независимости и постоянно соперничаешь с братьями. Любишь яркие цвета и ненавидишь спаржу. Вот сведения, дошедшие до меня. И сразу отвечу на твой вопрос. Я согласен, что ты не сверхчеловек. Верно?