Случайный трофей Ренцо [СИ] - страница 8

Ренцо буркнул было, что то, для чего он ее купил, Деметри не касается… но по существу возразить было нечего. Да, проверить нужно, вылечить, и чем раньше, тем лучше, он для этого врача и позвал… для того, чтобы Мэй была здорова. Обычный осмотр. Но как ей-то это объяснить?

На глазах девочки выступили слезы.

Когда ее попытались положить на стол, она закричала и забилась так, что Ренцо сдался. Лучше снотворное. Надо было сразу, он не оценил… Что он вообще понимает в женщинах?

Теперь Мэй спит, и будет спать до утра.

А вот ему самому не поспать. Что делать, если она проснется, а он не увидит?

Зажег масляную лампадку, взял… «Жизнеописания» Плутарха, что ли… первое, что подвернулось. Скоротать время.

Велел Гильему принести побольше кофе.

А Мэй спала, тихо постанывая, вздыхая, переживая что-то во сне…

«Дорого обходишься», да. Но дело не в деньгах. Дело в ответственности.

Мэй проснулась еще до рассвета, но долго лежала, прислушиваясь.

Такая легкость во всем теле, просто удивительно. Она уже и не помнила, когда так было. Ничего не болело.

Только в душе… даже не понять…

Лоренцо сидел за столом, задумчиво писал что-то… или даже, скорее, рисовал, Мэй было не видно.

Он не спал всю ночь?

Мэй старалась лежать тихо, не шевелиться, но он услышал.

– Доброе утро, – сказал он, не поднимая глаз от своих бумаг. – Хорошо, что ты проснулась, я уже собирался тебя будить. Нам скоро в дорогу.

Притворяться бессмысленно. Мэй села, натянув одеяло до самого носа, завернувшись в него. Рубашка снова была на ней, но почему-то именно сейчас, с утра, она чувствовала себя особенно голой и беззащитной. Вчера такие мелочи не волновали ее, вчера ей было слишком плохо.

Голой и грязной.

Брезгливость на лице того врача…

Это всего лишь врач, то, что он делал – его работа. Истерика прошла, и вот так, проснувшись в теплой постели, было немного стыдно. Хотя мысль о том, что кто-то может осматривать ее снова – вызывала дрожь. Но теперь, наверно, уже не будет? Ей нужно немного времени… Да, еще немного, и она поймет, что делать теперь.

Ребра больше не болели и можно спокойно вздохнуть. Мэй осторожно потрогала бок под одеялом.

– Как ты? – спросил Лоренцо.

Обычный вопрос, как «доброе утро», но вдруг пробрало почти до слез. Мэй сжала зубы. Так нельзя, она слишком расслабилась.

– Хорошо, – тихо сказала она.

– Хочешь кофе? – предложил Лоренцо. – Гильем принес мне, но я еще не пил. Хочешь, пока горячий? И булочки… тоже горячие, вкусные. Иди, садись.

Он пододвинул ей второй стул, сам чуть подвинулся к другому краю стола, собрал и сложил стопкой свои бумаги. Поставил ей ближе чашку кофе и булочки.

Запах умопомрачительный, Мэй только сейчас поняла, как сильно хочет есть.

– А ты? – она спросила совсем не потому, что думала о нем, а просто выгадать время…

– Я выпил три чашки за ночь, – сказал он. – Думаю, мне хватит. Иди… Ты любишь кофе? Пила когда-нибудь?

Мэй невольно улыбнулась. Но ведь да, Джийнар не Илой, кофе там редкость…

Мама любила с молоком и корицей, а отец вот так же – черный, и вот так же, когда Мэй заходила к нему по утрам…

Нельзя думать об этом сейчас.

– Иди, попробуй, – позвал Лоренцо, расценив по-своему. – Если тебе не понравится, я попрошу принести чая или молока, как захочешь.

– Я люблю кофе, – сказала она.

– Да? – он, кажется, чуть удивился. – Хорошо. А варить его умеешь?

– Варить? – Мэй растерялась. И Лоренцо весело улыбнулся ей.

Варить кофе она не умела.

– Не волнуйся, я тоже не умею, – сказал Лоренцо. – Но Гильем готовит кофе просто отлично. Попробуй. А потом… тут рядом речка. Обычно, если есть где, я хожу купаться по утрам. Ты не хочешь? Я дам мыло и полотенце.

Полжизни бы сейчас отдала, чтобы помыться! Даже больше, чем за чашку кофе с булочками.

– Да, – тут Мэй не сомневалась.

– Отлично. Тогда можешь немого перекусить, потом на речку, а потом позавтракать нормально, и в дорогу.

Кофе…

Мэй вылезла из-под одеяла, и тут же… Только теперь внезапно поняла, что рубашка коротковата, едва-едва прикрывает ее… и голые ноги… Глянула на Лоренцо. Нет, он совершенно спокойно смотрел на нее, ей в глаза, а вовсе… Смутилась. Стащила со своей постели простыню и завязала на талии как юбку. И только тогда села за стол.