Слуга праха - страница 64
В голове у меня прояснилось, и по мере того, как гнев постепенно покидал мой разум, будто воздух — легкие при долгом выдохе, я чувствовал себя все лучше. Даже дыхание стало ровнее.
«Ах да, царь Кир. Он отправил меня в Милет, ибо я просил об этом».
«Не трать время на мелочи. Помнишь, о чем я спрашивал? О ногтях, о веках… О деталях, которые всегда на виду. Внутренние органы не имеют значения. Твой дух пребывает в совершенной оболочке. Тебя невозможно отличить от обычного человека. Глупо тратить время и силы на сотворение сердца, легких или крови лишь затем, чтобы ощущать себя живым. Иногда тебе, возможно, понадобится немного крови, чтобы она вытекла из тела, но это пустяки, и потому нет нужды воссоздавать человеческий облик полностью. Ну что, тебе лучше?»
«Лучше? — Я сидел все в той же сгорбленной позе, положив ступню на колено, однако старый мудрец, казалось, не обращал внимания на мое нахальство. — Скажи, каково мое предназначение? Творить добро или зло? Ты назвал меня могущественным ангелом. Так же говорил и царь. Но он упоминал и о демоне. Или он имел в виду кого-то другого?»
Он стоял посреди комнаты — чуть покачиваясь, спокойный и невозмутимый — и, прищурившись, внимательно смотрел на меня.
«Полагаю, ты станешь тем, кем захочешь сам, хотя другие попытаются сделать тебя тем, кем пожелают они. В тебе много ненависти, Азриэль, очень много…»
«Ты прав. Я исполнен ненависти. Стоит вспомнить кипящий котел, и я прихожу в ужас, а потом меня захлестывает ненависть».
«Никто больше не причинит тебе такие страдания. Вспомни, разве ты не воспарил над котлом? Ты чувствовал обжигающее прикосновение кипящего золота?»
Я содрогнулся всем телом и дал волю слезам. Невыносимо было говорить о том, что произошло, и я не желал обсуждать это с ним.
«Лишь мгновение, — ответил я. — Мгновение я ощущал боль и сознавал весь ужас своего положения, понимал, что останусь там и умру. Да, чувствовал… Чувствовал, как оно проникает сквозь покрывавшую меня защитную оболочку, но больно было… Больно было только глазам».
«Понимаю. Что ж, теперь твои глаза в полном порядке. Мне нужна ханаанская табличка, с помощью которой ты был создан. Мне нужен прах».
«А разве они не у тебя?»
«Увы, нет! Проклятье! Их украла шайка разбойников, промышляющих в пустыне. Они примкнули к посланникам Кира, перебили и ограбили всех, у кого было хоть немного золота, скрылись, унеся с собой шкатулку. Они, наверное, приняли кости за золотые слитки. Только одному персу удалось выжить и добраться до ближайшей деревни. Сообщения о случившемся разослали по всем городам. Ты должен разыскать шкатулку с прахом и табличкой и принести мне».
«А я смогу?»
«Конечно. Ты пришел на мой зов. А теперь вернись туда, где была совершена кража или в место, откуда явился сейчас. Видишь ли, сын мой, в этом и состоит секрет магии. Тебе достаточно просто пожелать вернуться. Если разбойники обитают поблизости от места, где ты услышал зов, ты их найдешь. Оставайся во плоти и, если сможешь, убей грабителей. Но если тебе не хватит сил, или они нападут на тебя с оружием, или постараются отпугнуть заклинаниями — знай, на свете нет заклинаний, способных навредить Служителю праха, — сделайся бестелесным. Забери у них прах, унеси его, как если бы ты превратился в ветер пустыни, и доставь мне. А с ворами я разберусь позже. Отправляйся в путь и возвращайся с прахом».
«Ты хочешь, чтобы я убил их?»
«Разбойников? Да, убей всех. Не прибегая к магии — они этого не стоят, — а их же оружием. Отбери у них мечи и отруби всем головы. А когда увидишь души, покидающие тела, рявкни на них грозно — и они в страхе исчезнут. Поверь, все это не составит тебе труда. Возможно даже, твоя боль поутихнет. Ну, давай. Отправляйся в путь и принеси мне прах и табличку. Поторопись».
Я поднялся.
«Должен ли я повторить, какие слова тебе следует произнести? — спросил он. — Попроси вернуть тебя на место, откуда ты прибыл, и пусть все частички твоей нынешней плоти никуда не исчезают, а ожидают твоего зова, чтобы занять свои места, когда ты достигнешь цели. Ты останешься доволен. Поторопись. По моим расчетам, ты вернешься к вечеру, когда я буду ужинать».