Слуги ветра - страница 2

Перепуганный и придавленный пес заскулил, но сумел-таки отпрянуть в угол от рухнувшей наземь емкости, придавившей теперь забияку Холька, который принял на себя тяжеленную тару, сдавленно крякнул и притих. Ничего, у северян кости крепкие.

Понимая, что без посторонней помощи ему от такого веса не избавиться, сын мельника только пыхтел и судорожно дергач конечностями, бессильный достать меня. Небоход, все еще багровея от смеха, стал исправлять содеянное, поднимая с пола бесчувственного плешивого старика.

— Ну и как с тобой играть после этого? Деревенщина? — спросил я придавленного бочкой парня, присаживаясь возле него на корточки.

— Играй честно и все будет в порядке.

— А у меня и так все в порядке, а насчет честности. Хм, найди мне хоть одного человека, который обвинит меня в нечестной игре. Здесь я среди своих и потому не скрываю, что вор и пройдоха, но вот играть нечестно со своими я никогда даже не пытался.

Пригладив взъерошенный загривок немного угомонившегося пса, я отряхнул штаны от пыли и поднялся в полный рост.

— Облапошить богатея — мое дело. Стащить добро ростовщика вместе с векселями, тоже сподоблюсь. Но вот чтобы у себя же в логове, своих же братьев дурить в кости, прости, парень, тут ты не угадал. Коль ты среди нас, по какой-то своей причине, то значит, ты брат, а я не стану ссориться с братом и тем более отбирать у него последнее. Коль уж продул, так и признай, что ж сразу за оружие хвататься, эдак ты долго не протянешь.

— Все вы, городские — жулье да пижоны.

— Вот и катись к себе в деревню! Нечего по ночам в игорных домах себе зад просиживать. А коль лишний медяк завелся, так ты себе лучше леденцов купи.

Сердобольные зеваки помогли несчастному избавиться от непомерной тяжести, придавившей его к полу, но далеко не отходили. Под общий смех и гомон, под пристальным взглядом угрюмых вышибал, Хольк отдал мне всю наличность, что проиграл, серебряное огниво и травяной кисет, расшитый, хоть и скромно, но золотой ниткой. Скольких же крестьян обобрал его папаша, прежде чем справил своему чаду такую обнову. Мне такая приметная вещь ни к чему, а вот соседке, вдове горняка Вольга, в самый раз будет. Продаст, хлеба детям купить, да еще на пряники хватит.

Опозоренный и пристыженный сын мельника ушел, расплатившись с трактирщиком последним серебряным грифом. Посиневший от смеха небоход немного успокоился, спаивая ушибленному старику остатки своей браги. Зрители расходились, так и не дождавшись кровопролития. Я подвинул стол на место, бросил бедному псу здоровенный кусок мяса из своей тарелки и сел на лавку собирать разбросанные монеты. Игральные кости в этом заведении я знал почти наизусть. Да и не мудрено, скольких простофиль я облапошил за этим столом, ведомо только содержателю игорного дома Малиху и его трактирщику, с которыми я всегда делился выигранными деньгами. Пока пес Трома чавкал и истекал слюной, глотая брошенный ему кусок мяса, я тем временем подтянул за рукав его хозяина, подслеповатого старика. Небоход тоже подсел за мой стол, заказав у трактирщика еще полкружки.

— Что, старый, сильно тебя приложил этот весельчак?

— Да тьфу на него! Босяк неуклюжий! Хоть брагой угостил и то спасибо.

— А давай-ка, дед, еще выпьем! Угощу тебя от души! Если б не твоя худая немощь, то этот жердяй точно бы мне кишки на кулак намотал. И ты, небесный скиталец, иди, присоединяйся, не скромничай.

— Не откажусь, добрый человек, — пробасил небоход. — Вот только прости, играть я с тобой не буду.

— И я с тобой не буду. Ты не гоношишься, павлином тут не ходишь, видать сразу — простой человек, не обижу такого. А Тром, дружище, мне давно как добрый талисман, ну как ни придет старик посидеть рядом, так игра словно сама льется, да такие расклады порой бывают, что диву даюсь.

Старик только кряхтел, потирая затылок, но сподобился-таки скорчить ехидную гримасу. Трактирщик принес браги, и дед, хихикая, окунул в белую пену рыжие усы, чмокая и посапывая от удовольствия.

— Мне в молодости блеск как везло, — сказал Тром, утираясь. — Тогдашние правила чуть построже были, и «Горным королем» «Рыцаря» было не взять, но нынче все не так. Да и рыцари в королевствах перевелись, так что любой крестьянин палкой забьет, все пьянь да обжоры. Что уж говорить о «Горных королях», те и вовсе чутье потеряли.