Слушается дело о человеке - страница 11

Он постучал указательным пальцем по лбу, потер переносицу и придвинулся к своему сослуживцу.

— Вдруг вы что-нибудь услышите. Или как-нибудь там еще?

Он фамильярно подмигнул Брунеру тусклыми глазками.

— Я буду вам вечно обязан.

Мартин слегка отодвинулся от Гроскопфа.

— Вы что же, полагаете, что смысл жизни можно обрести в шницеле, в жареном гусе и в набитой мошне? Вам придется очень разочароваться. Жизнь — это…

— В философии я не разбираюсь, — перебил Брунера его заместитель. — Я верю только в то, что вижу собственными глазами. По-моему, свиная отбивная — это отбивная, а дырявый карман — гадость, и, с вашего разрешения, куда лучше иметь дело в постели с молодой бабенкой, чем с ишиасом.

Но Брунер уже не слушал своего собеседника. Он напряженно думал, как помочь сослуживцу выбраться из его тяжелого положения. Ага, придумал. Блестящая мысль! Он справится о хорошем месте для дочери Гроскопфа. Еще бы! Разве есть человек, который в силах выполнять служебные обязанности, если его терзают заботы и семейные неурядицы? И он обещал коллеге свою помощь.

— О да, пожалуйста, — снова горячо и настойчиво попросил Гроскопф. — Вы ведь знаете Эведору — рыжая, с тициановскими волосами, как на портретах этого, как его там… Чудесная девчонка, баба что надо! Не чопорная, за словом в карман не полезет, триста ударов в минуту! Если взять ее в секретарши или вообще… — он так смачно прищелкнул языком, что казалось, на сковородке лопнула жирная колбаса, потом повернулся и вышел.

На другой же день Брунер разыскал одного знакомого и обратился к нему с просьбой. Тот сочувственно кивнул и записал точные данные о молодой особе.

— Очень подходящая кандидатура, — заметил он. — У нас как раз освободилось место, — только что вышла замуж секретарша. У меня, правда, есть претендентки, но вопрос еще не решен. Мне будет очень приятно оказать вам услугу. Я воспользуюсь вашей рекомендацией.

Брунер поблагодарил и откланялся.

Через два дня Эведора была принята на работу.

— Я вам обязан навеки, — заверил Гроскопф, и слезы счастья за счастье дочери увлажнили его глаза.

Теперь он всюду хвастал замечательными талантами Эведоры, утверждая, что за нее форменным образом дерутся. Нет ничего удивительного, если на место старшей секретарши взяли именно ее.

— Конечно, лучше всего, — обычно заканчивал он свою речь, — конечно, лучше всего, если она очутится наконец в супружеской постели. Но стоит подумать о приданом — о святой Никодим! — у меня просто волосы становятся дыбом. Да и есть от чего! При моих нищенских доходах!

Гроскопф любил поминать имена вымышленных святых и постоянно обращался к ним, особенно если речь заходила о высоких ценах, высокой квартирной плате и слишком высоком кровяном давлении.

— Знаете ли, — добавлял он обычно, — я уже не молод. Мне давно должны были повысить жалованье на два разряда. Я уже говорил с начальником отдела кадров, с Черным Жоржем[1], но у него нет соответствующего постановления.

Брунер задумался. Он полагал, что семейный мир и голова, свободная от домашних забот, необходимы каждому, чтобы успешно выполнять служебные обязанности на благо общества.

— Попробую обратиться в Управление надзора. Может быть, мне удастся ознакомиться с существующими постановлениями и раздобыть соответствующие документы.

— О да, сделайте это, — горячо попросил Брунера его заместитель и, вытащив из кармана бутерброд величиной с подметку, направился к себе в кабинет. Там он извлек неведомо откуда бутылку пива и выпил ее залпом. Разумеется, он тотчас почувствовал сытую усталость и не мог подавить легкой отрыжки. Да и как приятно, когда она поднимается из глубины живота и лопается, словно мыльный пузырь. Но все-таки после этой великолепной трапезы его немного мутило. Он развалился на стуле и принялся ковырять в ухе кончиком желтого карандаша.

Через два дня, бросив свои дела, Брунер отправился в Управление надзора. Он обежал все комнаты, без устали открывая и закрывая двери, но все же попал по назначению. Обойдя из конца в конец огромное здание, он раздобыл нужные документы.

— На основании этих бумаг вы можете потребовать компенсацию и за прошлое время, — разъяснил он своему коллеге. — Вы неповинны в том, что вам забыли увеличить жалованье.