Слушается дело о человеке - страница 13

— Я еще раз всесторонне рассмотрел наше «дело». — Особа посмотрела на свою сигару, которая хорошо разгорелась, и точно рассчитанными кругами и лентами выпустила изо рта дым.

— Думаю, — продолжала особа, — что нам должно отнестись к нашему делу не слишком серьезно, но и не слишком легко. С одной стороны, нам не нужно бросаться очертя голову, но, с другой стороны, мы не станем трусить и медлить. Нам не следует слишком торопиться, но мы не будем и откладывать в долгий ящик. Одним словом, давайте действовать именно так, как только и возможно действовать.

Он сделал паузу и затянулся сигарой.

По комнате пронесся громкий шепот. Кто-то закашлялся, должно быть поперхнувшись вином.

— Ищите да обрящете, — продолжал Пауль-Эмиль Бакштейн, — и я усердно искал и многое обрел. То есть, господа, искали вы все, разумеется. Я только обобщил полученные вами данные и свел их к основным пунктам. Таковых, с моей точки зрения, два. Этого совершенно достаточно, чтобы создать «дело Брунера». Но не обманывайтесь, господа. Справиться с Брунером вовсе не так просто.

Тут он вынужден был снова прервать свою речь, потому что в комнату вошел подмастерье и спросил, сколько краски приготовить на завтра. Для всего дома девятнадцать по Фриденштрассе или только для одной квартиры?

— Чего ты лезешь со всякой ерундой? — отмахнулся от него мастер малярных дел, стараясь не потерять нить своих мыслей.

— Разумеется, для всего дома, осел этакий! — крикнул он вдогонку мальчишке и высморкался.

— Итак, два пункта, — снова начал Бакштейн. — Самым важным мне кажется пункт второй. Он дает нам уверенность в полном успехе. Надо как можно более ловко выставить на передний план историю с велосипедом. А вы, мой милый Максимилиан Цвибейн, вы, кажется, уже сделали соответствующее заявление, запротоколированное Черным Жоржем. Не правда ли, мой милый Максимилиан Цвибейн? — обратился он к молодому человеку, который сидел у окна. — Я прошу вас и в дальнейшем оказывать нам поддержку. Вы знаете — и все мы знаем, — в чем смысл «дела Брунера». Но мне бы хотелось сформулировать его еще раз. Вопрос стоит о самом нашем существовании. О нашем общественном престиже. О внешнем и внутреннем спокойствии, о мире, без которого немыслима никакая плодотворная работа. Мне хотелось бы особенно подчеркнуть слово «мир». Это самый важный аргумент, который я должен привести в оправдание наших действий. Мы не можем рисковать нашей доброй репутацией. Мы не можем выставить на свет божий наши так называемые темные стороны, как не можем разрешить больному корью ребенку бегать на солнце. Мы не позволим разрушить фундамент, который мы создали с таким трудом при поддержке известных заинтересованных кругов. Это означало бы полное крушение и конец нашего порядка. И все это по милости одного человека, черт бы его побрал совсем! Брунер не хочет примкнуть к нашим рядам. Следовательно, он идет прямым путем к срыву спокойствия и мира. С тех пор как он появился в нашем городе, перемена следует за переменой. Не отрицаю, он сумел разрешить некоторые вопросы, он сумел добиться некоторых полезных нововведений. Я признаю даже, что ему удалось привлечь на свою сторону большую часть наших граждан. Каким именно образом — решительно не знаю. Но он — и в этом, как мне кажется, кроется главная опасность, — он посеял в нас беспокойство. Вспомните только про «дело Кроль», которое было ему поручено. Правда, для нас оно послужило сигналом. И мы давно положили его под сукно. Но как легко может последовать второе и улучшенное издание этого дела!

Он провел рукой по подбородку и обратился к холеному господину.

— А вы, милейший мой Эдельхауэр, вы тем более поймете мою осторожность и даже некоторую нерешительность. Вы знаете, что я действую в наших общих интересах. Поверьте, будет гораздо лучше, если все мы расправимся с одним, а не один со всеми. Конечно, речь идет вовсе не о пошлой погоне за местами. Каждый из нас готов в любую минуту совершенно добровольно отказаться от своего поста. Пусть только мы почувствуем, что не в силах справиться со своими обязанностями, и мы сами немедленно сделаем все вытекающие из этого выводы. Но — благодарение богу — у меня есть некоторые связи в высших сферах, которые могут оказаться полезными для каждого из нас. И поверьте, я не оставлю их неиспользованными, дабы предотвратить нависшее над нами несчастье. Тем не менее сидеть на пороховой бочке неприятно, и я пригласил вас сюда, чтобы еще раз, не торопясь, обсудить занимающий нас вопрос. Создавая «дело Брунера», мы служим только общественному порядку и спокойствию. А служить — наша первейшая и благороднейшая обязанность.