Слушайте звезды! - страница 10
Николай пристально поглядел на Куликова.
— Прокрути! — резко приказал он Тиграну.
Тосиро Мифунэ положил ладонь на рукоять меча. Пора. Неслышной стремительной походкой он двинулся вперед. Вот, легкий и неуловимый, минует он охрану здания и проскальзывает по лесенке в узкий коридор, где часовой-боевик не успевает поднять автомат и обезглавленное его туловище уже валится на пол.
Вновь стремительный, летящий шаг… Его пытаются остановить в переходах, за поворотами, опять на лестнице, но каждый раз — короткий взмах меча, и преграда устранена. Но вот комната самого Босса. Пальцы пяти охранников на спусковых крючках. Меч Мифунэ превращается в разящую молнию, тело его взлетает в немыслимом прыжке, и пятеро как подрубленные тяжело оседают на пол, роняя автоматы. И тут выступают еще двое — два самых быстрых меча Империи. А за спиной Мифунэ из отверстия в стене выдвигается дуло пулемета. Первый из врагов делает едва уловимое движение, но его меч рассекает пустоту, и он валится лицом вниз, как будто случайно наколовшись на меч Мифунэ. Второй выжидает, но Мифунэ уже обходит его, кружит, прикрываясь от нацеленного пулемета. Еще несколько движений, невероятный полет — и голова врага раскалывается, словно спелый арбуз. Огненная лавина обрушивается на Мифунэ, пули визжат, разбивая стены, но тело Мифунэ движется в невиданном ритме какого-то нечеловеческого танца, и белое его кимоно по-прежнему непорочной белизны. Вот он опять летит, боком и сверху наваливаясь на стену, меч пробивает ее, сдавленный стон — и пулемет смолкает…
Куликов невозмутимо поигрывал кончиком ботинка, Тигран застыл с открытом ртом, вцепившись в спинку кресла, а Николай, вытащив из кармана платок, тщательно протирал им очки. Лицо Николая было опущено вниз, и о его выражении Куликов мог лишь догадываться.
— Ты где такую фирму взял? — спросил наконец потрясенный Тигран.
— Места знать надо! — снисходительно усмехнулся Куликов и опять взглянул на Николая. Реакция Тиграна его не интересовала.
Николай уже справился с собой и принял прежний невозмутимый вид.
— Я не буду спрашивать тебя, — начал он медленно, — как тебе это удалось. Ты ведь все равно не скажешь.
Куликов величественно качнул головой и подумал про себя, усмехаясь: «Ну артист, точно артист!»
— Мне это нравится, — сказал Николай. И, указав на две оставшиеся кассеты, спросил: — Эти тоже такие?
Куликов снова кивнул.
Николай выдвинул ящик, достал оттуда бумажник и выложил медленно одну за другой три сотенные купюры.
— Это аванс.
Он растворил секретер и выбрал десяток кассет. Двумя столбиками они легли поверх купюр.
— Если ты сможешь такое сотворить с этими…
— То получу втрое больше… — перебил его Куликов. Николай что-то прикинул про себя и кивнул.
— Договорились.
Куликов взял купюры и с видом прожженного дельца посмотрел сквозь них на свет. «Тьфу ты, черт!» — подумал он вдруг. — Что за пошлая комедия?» Он резко поднялся и сгреб кассеты со стола.
— Да… — с наигранной задумчивостью сказал Николай, когда они были уже в коридоре. — Наука — вещь великая! Человеческий разум, как видно, неисчерпаем!
Куликов усмехнулся, но ничего не ответил. Ему стало совсем противно.
— Послушай-ка, — словно только догадавшись, сказал Николай. — А ведь я тебе помочь могу. У меня аппаратура фирменная, и тачка есть, если перевезти что надо…
«Хитришь, гад!» — подумал Куликов.
— Сам обойдусь, — грубо буркнул он.
«Да ничего страшного! — уговаривал он себя, спускаясь по бесконечной лестнице. — Ничего такого не произошло. Просто я воспользовался обстоятельствами. А почему бы не взять, да и не воспользоваться? Я же не собираюсь этим всю жизнь заниматься, плевать я хотел на этих деятелей. Он-то, бизнесмен, небось теперь за деньги показывать станет, а оригинальные кассеты — роскошь невероятная, он в три раза больше заработает. Пусть вот и делится. А что мне оставалось делать? Все равно кассеты возвращать. Выкручиваться как-то надо…»
Несколько ободренный этой мыслью, он принялся высчитывать возможные доходы. Он готов был даже сократить время своих собственных упражнений менбиа. «Положим, останется полтора часа, — думал он. — Если хирургическое вмешательство начинать в конце фильма, то ленты три за дежурство можно делать. А там — плохонький какой-нибудь видео, и к черту всех! Зато видео, свой, собственный! И фильмы настоящие… И все сразу изменится…»