Служебное расследование - страница 6
— Знаю, — засмеялся Громов. — Знаю, перед законом все равны, но товарищ Черемисин все-таки равнее других.
Кафтанов помолчал, глядя на портрет Брежнева над столом Громова, потом сказал:
— А мы, собственно, нашли машину. Вернее, ее кузов и шасси.
— Как нашли?
— Очень просто. Ее украли, разобрали на запчасти, и мы располагаем данными, что сделал это Черемисин-младший.
— Сын Сергея Степановича? — Громов вскочил. — Чушь!
Кафтанов усмехнулся.
— Да, чушь! Я знаком с этой семьей и прекрасно знаю Виктора Черемисина.
— Да, кстати, известно ли вам, что Виктор Сергеевич Черемисин нигде не работает, постоянно торчит в ресторанах, играет в карты на крупные суммы?
— Откуда у вас эти сведения?
— МУР есть МУР, как сказал герой фильма «Дело пестрых» Сафрон Ложкин.
— Послушайте, Андрей Петрович, мне не нужны ваши догадки и гипотезы. Мне нужен преступник, чтобы он сидел в этой комнате, а я с чистой душой мог позвонить товарищу Черемисину…
— Борис Павлович, я повторяю вам, что все сходится на Викторе Черемисине.
— Вы тяжелый, не современный человек, Кафтанов.
— Какой есть.
— Кстати, — Громов раскрыл папку, достал документ, — вот ваше представление о назначении майора Корнеева Игоря Дмитриевича начальником отдела. Вы его подписывали?
— Да.
— Но мы же предполагаем выдвинуть на эту должность подполковника Кравцова.
— Борис Павлович, — Кафтанов старался говорить спокойно и сдержанно. — Борис Павлович, — повторил он, — майор Корнеев опытный оперативник, порядочный, честный, мужественный офицер. Он раскрыл множество тяжких преступлений. Он проявил себя…
— Подождите-ка, — Громов хлопнул ладонью по столу. — О Корнееве потом. Вы считаете, что Кравцов не обладает такими способностями?
— Я не берусь судить о подполковнике Кравцове. Могу вам сказать одно, он не профессионал.
— Ну и что? Он же идет на руководящую работу! Понимаете? Ру-ко-во-дя-щую. Его дело правильно направить процесс в духе указаний.
— Начальник первого отдела не направлять процесс должен, а умело организовать оперативную службу. Кравцов же в милиции всего четвертый год, да и то все это время просидел в приемной.
— У него большой опыт партийно-комсомольской работы. Он подтянет ваших сыщиков. Потом ему расти надо. Не зря же его из Моссовета сюда перевели. Посидит на подполковничьей должности, получит третью звезду. Переведем куда-нибудь повыше, пусть руководит.
— Я оставлю за собой право обжаловать ваши действия, — по-служебному сухо отрапортовал Кафтанов.
Громов изумленно поднял брови:
— Вам что, звонок из министерства не указ?
— Нет.
— Хорошо. Я не хочу ссориться с вами… Пока, — многозначительно сказал Громов.
Это «пока» звучало предостерегающе. Предупреждение было в этом коротком слове…
— Теперь о Корнееве, — Громов вздохнул, всем видом показывая, как неприятен ему этот необходимый для пользы дела разговор.
Он достал из стола папку, раскрыл:
— Не очень хорошо характеризуется Корнеев… С женой разошелся… Пять лет назад было служебное расследование по применению оружия…
— Борис Павлович, по-моему, времена прошли, когда за развод увольняли со службы?
— Времена-то прошли. А мораль? Мораль, дорогой мой главный сыщик, осталась та же. Вот по ее меркам мы и судим о поступках таких, как Корнеев. А что это за стрельба в Измайловском парке?
— Корнеев один задерживал двоих вооруженных преступников.
— А зачем стрелял? Зачем создавал опасность для граждан! Нет, Андрей Петрович, как хочешь, а такие, как Корнеев, мне не по душе. Ну, а теперь о том, чего ты не знаешь. Я его вчера выставил из ресторана Архангельское. Вел он себя разнузданно, видимо, был пьяный. А ты начальником его делаешь. Нынешняя должность зама не для него. Понял?
Толик виртуозно втиснул машину в узкую арку. Дальше начиналось хитросплетение проходных дворов, арок, узких щелей.
Наконец благополучно объехав детей, катавшихся на велосипедах, старушек, сидевших на лавке, спящих на асфельте ленивых котов и хрипло лающих собак особой породы «городская дворняжка», он вывел свою синюю «Вольво» на пустырь, естественно, образовавшийся в результате стихийной застройки и ставший кооперативным гаражом.