Служебный гороскоп - страница 24

Через полмесяца стало прохладнее. Уже меньше радовало солнце, море не звало, прогулки под луной теряли свою привлекательность по вечерам. Но днем все еще было прекрасно. Нашим богом в те дни был Кайф, и мы на него молились. Ходил этот бог весь в фирме, ездил на «Жигулях» престижной марки, слушал дискомузыку из японского магнитофона, обнимал роскошных девиц, у которых ноги, как две параллельные прямые, никогда не пересекались.

— Нет бога, кроме бога, и Кайф пророк его, — любили мы говорить эту фразу.

Горы долго удерживали облака и тучи по ту сторону хребта, но, видимо, их там накопилось так много, что однажды они, взбираясь друг на друга, преодолели вершины и поползли вниз по склону, обрушились на прекрасную солнечную Ялту, и это было как нашествие кочевников. Стало совсем холодно, и мы поняли, что пора улетать.

— Теперь можно, — благодушно согласился директор. — Мы взяли здесь от жизни все или почти все. Надо лететь туда, где теплее. В Сочи двинем.

Мы выпили на посошок, сдали свои люксы и пошли к стае. Нашли журавлей все на той же лужайке. Они уже не танцевали, не прыгали; унылые, жались друг к другу, чтобы согреться. Нам их стало жалко.

— Озябли, голубчики!

Я хотел погреть вожака на своей груди, но он оттолкнул меня свирепым взглядом. Ох и молодцы журавли. Ведь не предали, не покинули нас. Вот оно, истинное чувство коллективизма! Вот она, подлинная коммуникабельность! Стая не бросит своего собрата ни в беде, ни в радости.

— Пора! Летим! — кричали мы, расталкивая журавлей, поднимая их в воздух.

Они радостно потягивались, разминали крылья, подпрыгивали, даже вожак подобрел, потерся о мою ногу, явно интересуясь, не забыл ли я свой компас.

— Успокойся, не забыл! Я выведу вас куда надо.

Разминка окончилась. Первым стартовал вожак, за ним поднимались по очереди другие птицы, словно самолеты в аэропорту. Наступил наш черед. Кому первым лететь за птицами?

— Тебе, — сказал мне Иван Петрович. — У тебя компас.

Я подпрыгнул и тут же опустился на траву. В чем дело? Что мне помешало? Я снова прыгнул и снова приземлился. Сказал в смущении:

— Не получается. С дерева попробую.

Я влез на высокий сук, расставил в сторону руки, будто прыгун в воду с вышки, в полной уверенности, что у меня получится прекрасный полет. Но только больно ударился о землю. Простонал:

— Летите сперва вы, я за вами!

Попытка остальных тоже к успеху не привела. Журавли кружили над нами, звали, подбадривали, вожак садился и взлетал, подавая деловой пример, но у нас не получалось. Только Иван Петрович смог пролететь десяток шагов, но при этом ноги по земле волочились. А директор даже пробовать не стал.

— Я опять на машине.

Мы в отчаянии метались по лужайке, разбегались, подпрыгивали, теперь это напоминало чемпионат по прыжкам в высоту. Кое у кого результаты были близки к мировым рекордам, и все равно пришлось с грустью констатировать, что мы напрочь разучились летать. Земля держала нас за ноги мертвой хваткой.

— Летите сами! — крикнул Иван Петрович журавлям.

Они сделали последний круг, прощально качнули крыльями и улетели в сторону моря, еще долго был слышен их грустный крик.

Директор сел за руль и насмешливо бросил нам:

— Полетали — и хватит!

В самом начале благодатной весны, когда язычник Перун разматывает небесную пряжу облаков и швыряет вниз плодотворные грозы, в горах от зимней спячки пробуждаются Змеи Гаврилычи. Выползают из своих пещер на божий свет подышать да языки почесать. Впереди Змей-царь, его легко узнать по золотому венцу и языку из бриллиантов. За ним ползут гады земные и небесные рангом поменьше, все они пьют женское молоко, набираясь сил для темных делишек. От нецеломудренных связей Змеев и молодых русских женщин рождаются кикиморы, русалки и чародейки.

Нравятся Змеи слабому полу, умельцы они заморочить голову красными приветами, усладить сердца лебединой речью, заиграют, затомят, растопят уста белые девичьи. Являются Змеи к молодым женам в образе и подобии их убывших в командировки мужей, а к вдовам прилетают, обернувшись их покойными супругами.

Явится этаким франтом, поди разбери: Змей Гаврилыч либо законный муж.