Служители вашей радости - страница 4
Самое прекрасное и самое благородное служение для священника — это возможность стать служителем священной Трапезы, возможность пресуществлять и раздавать этот Хлеб Единства. Для него этот Хлеб тоже будет иметь двойное значение. Прежде всего, он будет напоминать ему о Кресте: в конечном счете, он и сам должен так или иначе стать пшеничным зерном Божиим; он не может довольствоваться произнесением слов или совершением внешних жестов; он должен отдать часть своей крови. Его судьба связана с Богом. О том, что это означает, мы слышали из Послания: это означает всевозможное противостояние и внешние неудачи; это означает также внутреннюю муку от того, что не соответствуешь требованиям, что не оказался на высоте задачи, от сознания, что не являешься на деле этим самым пшеничным зерном, и это, может быть, самое подавляющее и тяжелое — ничтожество того, что тобой сделано в сравнении с величием миссии. Тот, кто осознает это, поймет, почему священник каждый день перед префацией говорит: «Молитесь, братья, чтобы моя и ваша жертва была угодна Богу, Отцу всемогущему». И он оставит праздную болтовню, а вместо нее услышит призыв нести святое Божественное бремя во всей его требовательности.
Но даже для священника пшеничное зерно напоминает не только о Кресте. И для него это знак радости Божией. Быть пшеничным зерном, служителем пшеничного зерна, Которое есть Сам Иисус Христос: вот что способно сделать человека счастливым в самой глубине его сердца. Благодать торжествует именно там, где слабость, как мы уже слышали из Послания Павла, который во всех бедствиях испытывает переполняющую его радость Божию. Не без смущения и благодарности священник обнаруживает, что его ничтожное слово вновь вызвало улыбку на устах людей, пришедших к последним часам своей жизни; видит, как благодаря его слову люди обретают в океане абсурда смысл, позволяющий им жить; и как люди с его помощью открывают славу Божию. Он видит, как Бог через него, столь слабого, совершает великие вещи, и счастлив оттого, что Бог удостаивает его, столь незначительного, такого сочувствия. И испытывая это, он одновременно понимает, что радостный брачный пир Божий, что этот плод, стократ умноженный, сам есть не только обетование будущего, но что это будущее — уже здесь, среди нас, в Хлебе, Который ему доверено освящать и раздавать. И он знает, что быть священником — это величайшее требование, но вместе с тем и самый большой дар, какой только может быть.
Так мы понимаем, для чего Церковь вкладывает сегодня в уста священника после святого Причастия молитву, которую он каждый день читает в бревиарии, молитву ветхозаветного псалмопевца: «Пойду я к жертвеннику Божию, к Богу радости и веселия моего» (Пс 42, 4). Попросим Бога, чтобы он ниспосылал в нашей жизни, всякий раз, как это необходимо, отблеск этой радости; чтобы он даровал священнику, впервые приближающемуся сегодня к алтарю Божию, глубокое и чистое сияние этой радости. Да озаряет она его и тогда, когда он в последний раз приблизится к алтарю вечности, где Бог, как мы веруем, будет радостью нашей вечной жизни и нескончаемой молодости.
Аминь.
II. ПРЕДАТЬСЯ ЕГО ВОЛЕ
Когда же приближались дни взятия Его [от мира], Он восхотел идти в Иерусалим; и послал вестников пред лицем Своим; и они пошли и вошли в селение Самарянское; чтобы приготовить для Него; но [там] не приняли Ею, потому что Он имел вид путешествующего в Иерусалим. Видя то, ученики Его, Иаков и Иоанн, сказали: Господи! хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их, как и Илия сделал? Но Он, обратившись к ним, запретил им и сказал: не знаете, какого вы духа; ибо Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать. И пошли в другое селение. Случилось, что когда они были в пути, некто сказал Ему: Господи! я пойду за Тобою, куда бы Ты ни пошел. Иисус сказал ему: лисицы имеют норы, и птицы небесные — гнезда; а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову. А другому сказал: следуй за Мною. Тот сказал: Господи! позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего. Но Иисус сказал ему: предоставь мертвым погребать своиx мертвецов, а ты иди, благовествуй Царствие Божие. Еще другой сказал: я пойду за Тобою, Господи! но прежде позволь мне проститься с домашними моими. Но Иисус сказал ему: никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия.