Служители зла - страница 17
Она поднялась с кресла, немного скривившись от боли, и прошла в глубь комнаты, к книжному шкафу.
Порывшись в ящиках, достала оттуда маленький предмет и, мягко приложившись к нему губами, протянула его Душке.
Медальон был старинный, и Душка увидела изображение юноши, почти мальчика, с двумя крыльями за спиной и серебряным копьем, зажатым в руке. Взгляд его показался Душке немного озабоченным, как будто мальчик стоял на страже и охранял ее, Душку, от черного и злого.
И еще — он был похож на ее погибшего брата! Так похож, что Душка почти поверила в то, что это он и есть, только он другой, такой, каким, может быть, Мишка стал сейчас, перешагнув через порог жизни и смерти.
— Надень его, — сказала бабушка. — Думаю, он сможет сохранить тебя и прийти на помощь.
— Кто это?
— Его историю я расскажу тебе потом. Как-нибудь. Но зовут его Михаил. Видишь, его зовут как нашего Мишу! Можешь просить его о помощи так же смело, как самого Господа.
«Ми-ха-ил»… Теплая волна нежности коснулась Душкиного сердца.
Душка прижала медальончик к губам.
За дверью послышались быстрые шаги, потом в дверь постучали.
— Даша? Вы просили чаю, но мы решили, что вам лучше спуститься!
Дверь открылась, на пороге возникла Анна.
— Сейчас, — сказала бабушка. — Мы сейчас спустимся.
И, услышав ее голос после долгого разговора ВНУТРИ, Душка удивилась — ее внешний голос резко отличался от внутреннего. Он был старческим, хрипловатым, в то время как внутренний звучал примерно так же, как у очень юного существа, со множеством обертонов, рассыпающихся, как колокольчики.
Анна немного подождала их, и они стали спускаться по лестнице.
Уже на последней ступеньке Душка обернулась и увидела, вернее, почувствовала приступ острой, почти невыносимой боли. Она попыталась освободить бабушку от этого, но услышала внутри себя ее строгий голос: «А вот этого, детка, делать не надо. Каждый должен перенести свою личную порцию боли. Постарайся понять это и принять».
Душка едва заметно кивнула. Нет, она не могла еще понять очень многих вещей, но уже знала — бабушке доверять можно и нужно.
И хотя ей ужасно хотелось помочь, она быстро спустилась с последней ступеньки и зажмурилась от яркого электрического света гостиной.
Сначала свет ослепил ее — резкий переход от полумрака к яркости заставил зажмуриться.
Потом, когда она привыкла, Душка почувствовала странное, теплое умиротворение.
Стол, украшенный великолепным тортом. Маленькие чашечки из мейсенского фарфора предсказывали, что сегодня детям будет дозволено выпить кофе. Три узкогорлых фужера были приготовлены для шампанского.
Душка опять закрыла глаза, втягивая аромат этого спокойствия, пахнущий уютом, ванилью и теплом.
«Кто знает, когда это снова случится?»
Мысль придала происходящему привкус легкой горечи.
Последний вечер. Они, возможно, проводят свой последний вечер с бабушкой. Теперь, после того как девочка столкнулась с несправедливостью случайности, она нередко ловила себя на том, что каждое маленькое счастьице, выданное ей Богом, может оказаться последним в его Санта-Клаусовом мешочке. Запросто может оказаться только последним подарком. Она сжала руку бабушки, остановившейся за ее спиной. Та тяжело дышала, пытаясь преодолеть боль и усталость.
«Не думай об этом», — приказала себе Душка, прогоняя навязчивую мысль о том, что за бабушкиными плечами уже хорошо просматривается холодная улыбка Вечности.
Думай о золотистой жидкости с пузырьками, которую совсем скоро разольют по изящным бокалам. Думай о тихой беседе и смехе, думай о грядущем Рождестве, о колокольчиках, о новой толстой книге, которую тебе подарят. О ванильных пирожных, о статуэтках, расставленных бабушкой так, будто она поставила все их в угол за плохое поведение. О маленьких, но таких светлых маячках радости.
Но только не надо вспоминать то, что ты все равно пока еще не можешь ни принять, ни осознать.
«…рассудок изнемогает, засыпает, сон разума рождает чудовищ, а чудовища пытаются усыпить остатки разума, ибо так они получат полную власть над тобой…»
И — если ты еще не готова сопротивляться им, лучше не думать…