Смена эпох - страница 12

Он тут же отложил начатое шитье и принялся за жертву моего любопытства. «Цвак-цвак», — щелкнули громадные ножницы, тихо застрекотала машинка. Тем временем я разглядывал стены мастерской, увешанные готовыми изделиями. С одной стороны размещались новые, родившиеся здесь вещи. С другой — висели явно поношенные, но аккуратно залатанные или перелицованные.

Через четверть часа я уже натягивал на себя свою «обнову». Почтительно взяв гонорар, старик предложил мне чаю. Я с радостью согласился: будет чай, будет и разговор.

Мастеру Фаизу 67 лет. За портновским столом он провел полвека. Шьет в основном национальные одежды — длинные шаровары для мужчин, простые и шелковые паранджи для женщин. Может ли взять заказ на европейский костюм? Конечно. «У нас в продаже готовых костюмов нет. Инженер, учитель, врач — все одеваются у портного. Недавно я даже сшил генеральский мундир», — не без гордости говорит мой собеседник.

Вообще-то, как я увидел позднее, такие универсалы в портняжном цехе Кабула редкость. Каждый специализируется на чем-то одном, будь то каракулевые шапочки — второй по популярности после чалмы головной убор афганца, или мужские рубашки, или, скажем, пустины — овчинные тулупчики, известные у нас под именем дубленка. Они здесь, может быть, не очень хорошо выделаны, но теплы и надежны, не боятся мокрого снега и дождя.

Лавочки пустин-доз — ремесленников, которые шьют и тут же продают эти изделия, занимают в Кабуле целые улицы. Они располагались тут за много лет до того, как дубленые полушубки стали известны на весь мир. Один из мастеров этого жанра поведал мне легенду, из которой вытекало, будто такому вот тулупчику обязаны своим названием горы Гиндукуш.

Когда-то давным-давно пробирались через эти горы мастеровой-афганец и торговец-индиец. Еще в Кабуле индиец купил у афганца за десять серебряных монет пустин. Вечером на перевале путников неожиданно застиг сильный ветер со снегом. Закоченевший афганец предложил попутчику за сбое же изделие все, что имел, — сто монет. Тот немедля стянул с плеч полушубок: такая прибыль! Но до утра бедняга торговец не дожил. С тех пор будто бы горы так и называются — Гиндукуш «Смерть индийца»…

Обходя ряды ремесленников, примечаю некоторые закономерности. Особенно бросается в глаза одна: всюду работают только мужчины. В пекарне, красильне, парикмахерской, в ткацкой, обувной мастерской не вижу ни одного женского лица. Прачки — тоже мужчины. Расположившись прямо посреди мелководной в эту пору реки Кабул, они колотят намыленные простыни о камни.

Заглядываю к торговцу вязаными изделиями. (Афганские свитеры, носки, шапочки, перчатки, шарфы, связанные из пушистой шерсти ламы, очень теплы и красивы, они весьма ценятся в европейских странах, особенно там, где развит зимний спорт.) Неужели все это также создано руками мужчин? Нет, разъясняет хозяин дукана, вязание — исключительно занятие женщин. Но работают они дома. Так легче вести хозяйство, присматривать за детьми. А главное — афганцы не любят, чтобы их жены переступали порог дома, показывали незнакомцам свое лицо. Всякое общение с внешним миром — долг и привилегия мужчины.

Афганистан — страна многонациональная. Среди ремесленников, с которыми я познакомился в эти дни, узбек Абдулгафур, настоящий художник-ювелир, посвященный во все таинства афганского лазурита, бирюзы, оникса, агата; туркмен Муззафар, глава большой семьи ковроделов (афганские ковры пользуются мировой известностью, девяносто процентов их идет на экспорт, принося республике немало валюты; таджик Камалуддин, знаменитый на весь город часовщик, умеющий восстановить из небытия любой старинный уникум.

Но очень редко за рабочим столом, верстаком встретишь пока хазарейца. Выходцы из Хазараджата, большой области в центре страны, многие века считались людьми низшего сорта, изгоями. Придя в город, они могли рассчитывать только на самый тяжкий и неквалифицированный труд. В Кабуле очень много «живых грузовиков»: держась за длинные оглобли, двое влекут за собой вместительную телегу, высоко нагруженную дровами, кирпичом, ящиками с зеленью или другой кладью. Это, как правило, хазарейцы. Они же работают мусорщиками, водоносами, уборщиками, грузчиками.