Смерч над Багдадом - страница 27

Гроган прикусил губу, не собираясь перебивать Мойлана, когда тот в ударе.

— Потому что я никогда не ставил ирландцев на ключевые посты. Вы не найдете ни одного менеджера, ни одного бригадира, который говорил бы с ирландским акцентом. С йоркширским, уэльским, бирмингемским — пожалуйста, с любым, кроме ирландского. И если мне нужен кто-то, на кого можно положиться, я нанимаю громил из лондонского Ист-Энда. Поэтому мы вне подозрений. — Он помолчал. — Так что, если Макс Эвери англичанин, если он работает только за деньги, я говорю — прекрасно. Гораздо лучше болтунов вроде О’Флаэрти или Фокса, которые лезут в глаза каждому встречному сыщику.

— Я встречался с Эвери, — сказал Корриган. — С ним все в порядке.

Мойлан питал уважение к американцу, уже повидав его в деле. Тонкий черный юмор Корригана, его неприкрытая жестокость во время террористических акций заслужили личное одобрение ирландца. Мало кто из непосвященных мог представить себе жизнь, в которой производственная и коммерческая деятельность ежедневно чередовалась со взрывами и стрельбой. Тут требовалась такая же работоспособность и профессионализм, как у банковского менеджера или биржевого брокера, если не больше.

Вот таких, как Корриган, и надо бы искать Совету. Профессионал, решительный и бесстрашный. Он понимает, что партизанскую войну не выиграешь, выкрикивая лозунги и требуя выборов. Он не боится делать то, что нужно. Не сомневается, не испытывает угрызений совести. Может быть, его ожесточил суровый опыт Вьетнама. Таким представал Корриган в глазах Мойлана. И он инстинктивно доверял его мнению.

— Ошибаешься, — сказал Гроган, — нутром чую. Господи, Кон, Эвери не просто англичанин, он бывший десантник! Эти ублюдки…

Мойлан отмахнулся.

— Знаю, знаю, только ты сам сказал, что он этого не скрывает, а после бойни в Кровавое воскресенье вышел в отставку.

— Главное, конечно, — вмешался Корриган, — что он прошел проверку, взял радар, когда булочник подорвался.

— Чего ему это стоило, — не унимался Гроган, — и на кнопку он так и не нажал.

Корриган хмыкнул.

— Откуда ему было знать, что эта штука даст сбой. И конечно, он здорово трясся. Риск-то какой.

— Так Совет приказал, — решительно парировал Гроган.

Американец пренебрежительно ухмыльнулся, демонстрируя явную непочтительность к приказам Совета.

— Эвери уже проверяли лет пять назад. Он ухлопал кого-то из своих.

Гроган мрачно молчал.

Мойлан смотрел в окно на лес мачт, на яхты, покачивающиеся на стоянках. На самом деле он прекрасно понимал сомнения Грогана. Британских отставников использовали и раньше с разными результатами — всегда оставался риск заполучить предателя или подсадную утку службы безопасности. Но на этот раз ему решать. Подозрительность и паранойя не заменят фактов. Лучше Эвери все равно никого нет. Следуя ходу своих рассуждений, Мойлан спросил:

— Как он вообще к нам попал?

— Кто-то из знакомых свел его с Джерри Фоксом. В какой-то нашей пивной.

Мойлан почуял, что Гроган что-то скрывает.

— Кто? Имя у него есть?

Гроган дрогнул, как загнанный в угол пес, вынужденный повиноваться. Выхода не было.

— Одна медсестра. Мегги О’Мелли.

— О’Мелли, — повторил Мойлан, прищурившись. — Уж не та ли самая Мегги О’Мелли?

— Не знаю.

— Не лги мне, Дэнни.

— Может быть. Не знаю! Найдется сотня девиц с таким именем и фамилией. А эта спуталась с Эвери…

Мойлан слушал уже вполуха. Замелькали туманные полузабытые воспоминания: розовые тени на выгнутой у его ног спине, звериный запах, приятная слабость после близости, жадные глаза, устремленные на него. Глаза, которые преследовали его до сих пор.

— Мы были в одной команде, — бормотал он, словно сам с собой. — Мне никто ничего не сказал. Никто не знал, куда она делась. Проклятая стена молчания!

Гроган старался не глядеть в глаза Мойлану, но внимательно ловил его слова, не переставая убеждать:

— Выслушали его рассказы, истории… Все это не понравилось, Кон, не понравилось никому в Совете.

Мойлан резко вскинулся.

— Лицемеры хреновы! Чем они там вообще занимаются? Борьбой? Засели в своих засранных башнях из слоновой кости, жмут масло из парней, которые зарабатывают для них деньги рэкетом и наркотиками. Шикарные дома в Дублине, довольные жены и эти долбаные шествия на мессу каждое воскресенье! Мне не надо рассказывать, в чьи карманы текут отмытые деньги. Я знаю. А теперь трясутся от страха. Теперь рады кликнуть меня назад. Теперь они в глубокой заднице.