Смерть Халпина Фрейзера - страница 4

Нужно признаться, что в свете новых научных открытий это изобретательное толкование сна логическому уму сына показалось не слишком удачным, на мгновение у него мелькнула мысль, что сон предвещает несчастье, может быть, менее трагическое, чем поездка на побережье, зато более простое и близкое. Уж скорее его задушат — здесь, в родном краю.

— Нет ли случайно в Калифорнии целебных источников? — продолжала миссис Фрейзер. Халпин не успел даже рта раскрыть, чтобы выложить свою версию. — И лечебниц, где пользуют от ревматизма и невралгии? Ты только взгляни на мои пальцы, они совсем не гнутся. А во сне сильно болят.

И она протянула к нему руки. Какой диагноз поставил юноша, установить не удалось, ибо вместо ответа он поспешил улыбнуться, однако хронист, записавший эту историю, чувствует себя обязанным заявить, что даже врач, предписывая самой красивой своей пациентке перемену климата, не увидит столь же здоровых и гибких пальцев.

В конце концов два неординарных человека с равно неординарным чувством долга расстались: один уехал в Калифорнию, как того требовали интересы его клиента, вторая же осталась дома по воле супруга, который даже не догадывался о ее намерениях.

И вот как-то раз в Сан-Франциско Халпин Фрейзер прогуливался поздней ночью вдоль берега моря и нежданно-негаданно превратился в мореплавателя — к великому своему удивлению и огорчению. Его силой затащили на неописуемой красоты пиратский корабль, уходивший в дальние страны. На этом злоключения Халпина не кончились, корабль потерпел крушение у берегов Богом забытого острова в южной части Тихого океана, и лишь спустя шесть лет некий предприимчивый купец, заглянувший на остров в поисках приключений и наживы, взял тех, кому удалось спастись, на борт своей шхуны и доставил в Сан-Франциско.

Денег у Фрейзера не было, но горд он был как прежде, в те давние-давние годы, целые столетия тому назад. Он не хотел принять помощь от незнакомых людей и проживал близ города Санта-Элена у товарища по несчастью, ожидая из дома вестей и денег. И как-то раз отправился в лес поохотиться, да там и уснул.

Привидевшийся во сне призрак, столь похожий и вместе не похожий на его мать, был ужасен. Сердце Халпина не отозвалось навстречу ему ни любовью, ни страстной тоской, и в памяти не возникло воспоминаний о прекрасном прошлом — все чувства, все переживания поглотил страх. Халпин хотел бежать, но ноги налились свинцовой тяжестью, он не мог оторвать их от земли. Руки бессильно висели, и только глаза были послушны ему, но он не смел отвести их от тусклых глаз призрака, он знал: то не была душа, лишенная тела, но самое грозное порождение заколдованного леса — тело, лишенное души! В пустом взгляде призрака не было ни любви, ни жалости, ни понимания — ни одного чувства, к которому можно было обратить мольбу о пощаде. «Ходатайство о помиловании отклоняется», — ни с того ни с сего подумал он на судейском жаргоне, отчего стало еще страшнее, как бывает, когда огонек сигареты выхватит из темноты могилу.

Казалось, прошли века, и мир поседел от старости и грехов, и заколдованный лес, собрав все ужасы в одно чудовищное видение, исполнил свое назначение и пропал, и с ним исчезли шепот и вздохи невидимых созданий, а призрак все стоял в шаге от Халпина Фрейзера и разглядывал его с тупой животной злобой, потом вдруг выбросил вперед руки и с лютой свирепостью кинулся на него. Нападение высвободило все физические силы человека, и хотя мозг Халпина все еще был во власти чар, мощное, гибкое его тело начало борьбу и сопротивлялось противнику бесстрашно и упорно. Несколько мгновений, словно посторонний зритель, наблюдал он за чудовищной борьбой бездушного разума и автомата, наделенного дыханием, и вдруг, будто одним прыжком вскочив в свое тело, вновь обрел себя и, собрав все силы, продолжал борьбу так же неистово и сосредоточенно, как жуткий его противник.

Но разве способен смертный побороть творение своего сна? Воображение, создавая врага, уничтожается им: исход борьбы предопределен причиной борьбы. Несмотря на полное напряжение сил, которые, казалось, понапрасну расходуются в бездонной пустоте, он почувствовал ледяные пальцы у самого своего горла. Его прижало к земле, и над собой на расстоянии вытянутой руки он увидел искаженное смертью костлявое лицо, потом стало темно. Издали донесся прерывистый звук, похожий на барабанную дробь, бормотание сплетающихся голосов, взмыл в небо резкий крик, и воцарилась тишина… Снится Халпину Фрейзеру, что он умер.