Смерть на стадионе - страница 12

— Всё было не так, — промямлил Фернандо Херера.

— Могу предъявить собственноручно подписанное признание Замары, — усмехнулся Рафаэль Сантос и Трухильо. — Но вряд ли стоит утруждав, вас такими пустяками. Тем более что нас ждет шампанское. В целях экономии времени прошу выслушать н прерывая. А уже потом можете утверждать, что всё это злостный вымысел. Если так, я, естественно, откажусь от своего предложения, ибо с недалекими людьми не привык иметь дело.

— Я слушаю…

— Итак, продолжаю… Матч подходил к концу, результат оставался пока ничейным… Судья назначил одиннадцатиметровый в пользу вашей команды. Его, как всегда, должен был пробить ваш лучший бомбардир Стресер. В данной ситуации лишь вратарь мирового класса способен был противостоять Стресеру, которого за необычайную силу удара, комбинированного с высокой точностью, прозвали Торпедой…

— Вы повествуете об этом матче так, словно сами на нём присутствовали, — попытался съязвить Фернандо Херера, уже понимавший, к чему клонит его собеседник.

— Не имел чести, — продолжал, благодушно попыхивая сигарой, усмехнувшись, Рафаэль Сантос и Трухильо. — Зато прочел все отчеты об этой драматической игре. Правда, закулисная сторона так и осталась для репортеров тайной… Словом, в эту решающую минуту, когда почти никто уже не сомневался в верном голе и конечной победе вашей команды, тотализаторные ставки сразу подскочили до шести к одному в пользу «Кампеадорес».

— Ставки на нашу победу, насколько помню, не превысили пяти к одному, — пробормотал Фернандо Херера.

— Не буду спорить. Как бы то ни было, и такого соотношения было достаточно для того, чтобы некий Алек Шмит, представлявший международный синдикат игроков, смог сорвать фантастический куш. Вы тогда настояли на том, чтобы одиннадцатиметровку дали бить лично вам — и нарочно промазали! За этот промах Алек Шмит заплатил вам после игры согласно уговору десятую долю своего выигрыша… Хотите полюбоваться на свою расписку? Или поверите на слово?

Рафаэль Сантос и Трухильо вкратце упомянул ещё два малоизвестных факта из блистательной карьеры Фернандо Хереры, которые могли заинтересовать прессу.

— Итак, или вы принимаете моё предложение и получаете сто тысяч, что ещё никому не повредило, или же журналисты получают соответствующие документы, опубликование которых весьма повредит вашей карьере… Извините, кажется, я начал повторяться, — и Рафаэль Сантос и Трухильо бросил недокуренную сигару в пепельницу, давая понять, что беседа закончена.

Фернандо Херера подавленно молчал.

— Если вы не дурак… — раздраженно бросил эквадорец и нервно закурил новую сигару.

Фернандо Херера отнюдь не был дураком.

— Я не против, — промямлил он. — Но, во-первых, ещё неизвестно, буду ли я судить этот матч. Моя кандидатура, правда, выдвинута нашей футбольной федерацией, но она пока ещё не обсуждалась.

— Будете судить вы! — категорично заявил Рафаэль. — А во-вторых?

— Если вы болельщик, то должны сами понимать, что судье куда труднее маневрировать, нежели игроку, — пожал плечами Фернандо.

— Согласен. Не каждому судье это по силам. Но уверен, что именно вы с этой щекотливой задачей справитесь. Вспомните хотя бы нашумевшую игру между «Кампеадорес» и клубом «Монтесума», после которой монтесумовцы вылетели из высшей лиги.

Это напоминание подействовало на Фернандо Хереру двояка. Было неприятно сознавать, что все его секреты рассекречены. Он был в роли беспомощного кролика, оказавшегося во власти удава. И если удав со звучным именем сеньор Рафаэль Сантос и Трухильо вместо того, чтобы проглотить кролика, ещё дает ему возможность разжиреть, то за это надо благодарить деву Марию вкупе со всеми другими святыми.

С другой стороны, напоминание о проведенной им тогда комбинации льстило его самолюбию. Именно этим матчем Фернандо, одним выстрелом убив двух зайцев, доказал свой особый талант — играя краплеными картами, создавать иллюзию абсолютной честности и неподкупности.

Закулисная сторона этого дела была такова. В тот год руководители мексиканского спорта, желая пресечь массовую эмиграцию лучших игроков за границу, издали постановление, согласно которому ни один клуб высшей лиги не имел права продавать своих футболистов в другую страну.