Смерть под вуалью - страница 9

– А замок не был взломан? – спросил Моршанский.

Женщина хлопнула себя ладошками по полным коленкам и весело засмеялась, обращаясь к мужику в ватнике:

–Слышь, Петро? Замок у меня взломали! – и, всё ещё хохоча, повернулась всем телом к следователю:

– Вот сразу видно, что вы городские. У нас, говорю же, отродясь, воровства не было. Мы вместо замков щепочку в дужку просовываем. Друг друга знаем, как облупленных, чужая курица забредет, так сразу знаешь, чья.

– Но, на сараях-то и на хранилище замки есть! – заметил Моршанский.

– Ну, это же добро государственное. Его особо охранять надо, – резонно ответила женщина. – А у нас в домах-то брать нечего. До войны мало у кого что было, и теперь туго богатеем. Хотя жаловаться не приходится. По сараям живность кудахчет-хрюкает, да огороды немало дают. Вот к нам и приезжают многие по воскресеньям из города.

– Во-во! Я что и хотел сказать-то, – вступил в разговор мужик, которого женщина назвала Петром. – Один из приезжавших шоферов, что были на картошке, ходил со мной за яйцами до моего дома, когда я нашим бабам помог корзину с провизией на склад принести. Потом я пошел на птичник, на работу, а он ушел. Один. – Петро поднял корявый палец.

– Кто он, как его зовут? – спросил Калошин.

– А кто ж его знает? Я пришел, он спросил, нет ли у кого яиц на продажу. Ну, я сказал, что у меня имеются, он и пошел со мной. Деньги заплатил, как надо, не жался.

– Во сколько это было?

– Так в обед. Я же говорю, что мы снедь с бабами городским на обед принесли. И сразу же пошли с этим мужиком. А в воскресенье многие приезжают, когда у них выходной. Но мы всех их хорошо знаем – ездят одни и те же. А в субботу никого чужих я не видел. – Мужик ещё немного потоптался, сказал, что весь день с самого утра провел на птичнике, в воскресенье занимался до вечера хозяйством, жена может подтвердить. Потом подумав, добавил: – Сына расспрошу, он с друзьями бегал допоздна, дождь закончился, вот и разгулялись.

– Да, и ко мне всегда одна и та же женщина приезжает. Была и вчера. Утром приехала, а в обед я её на автобус проводила, сумки помогла донести. Ещё там было несколько человек. Да вам все расскажут, к кому кто приехал. Обычно, все с утра заявляются, а уехать стараются в обед, вечернего автобуса может не быть, а иначе в город и не попадешь.

– А кто мог зайти, вот так запросто, к вам? Кто знал, что вас нет дома? И что где находится, кому может быть известно? – сыпал вопросами Калошин.

– Ой, да кто угодно! К моим соседям сыновья и дочери частенько по выходным из района приезжают. Мы не один раз вместе гуляли. К моей куме племянник наведывается. Да разве всех упомнишь! Я ни от кого не таюсь. В гости заходят многие.

Действительно, несколько человек рассказали о приехавших из города за продуктами. Но все они, получалось, уехали ещё в обед. Необходимо было проверить только некоторых родственников. Кое-что мог пояснить и Полунин.

Уже у машины, когда Калошин отдавал распоряжения Доронину, остающемуся в деревне, к нему подошла моложавая женщина с простым лицом, повязанная, как и все здешние женщины, платком.

– Мне бы с вами наедине, товарищ?..

– Майор, – подсказал он, отводя её в сторонку.

– Товарищ майор, вот вы сказали про мужа той женщины. У них есть родственники?

– По-моему, нет. А зачем вам? Вы что-то о них знаете? – заинтересовался Калошин.

– Да нет, что вы! Я просто хочу им помочь. У меня дети уже взрослые – дочь в институте учится, сын в городе десятилетку заканчивает. Я могла бы возить им продукты, за детьми присмотреть, может быть, и сюда забрать. Дом у меня большой, пустой. Можете сказать их адрес? – она просительно протянула руку. Это получилось так по-детски забавно, что вызвало улыбку Калошина.

– Как ваше имя?

– Клавдия Васильевна, Рыбалко, – представилась она, подав майору руку. Тот взял её, пожав двумя ладонями.

– Вы умница! Им сейчас очень нужна будет помощь. Пойдемте, я напишу вам адрес.

Войдя в отделение, Калошин сразу увидел Богданова, сидящего на скамье возле стены со стендами. Вид мужчины говорил сам за себя: глаза смотрели в одну точку, не мигая, черная щетина сплошным покровом покрыла провалившиеся щеки. Майор понял, что Александр все знает. Он, молча, взял его за локоть и повел к себе в кабинет, там, усадив на небольшой диванчик, налил полстакана водки и почти насильно заставил выпить. Калошину показалось, что мужчина даже не понял, что это было: выпил как простую воду, но через некоторое время вдруг надсадно всхлипнул и, уронив голову на руку, громко зарыдал.