Смерть придумали люди - страница 51

- В этом нет для нас ничего нового, однако любопытно, что привело тебя к таким выводам, - полуэльф бросил мальчику серебряную монетку. - Получишь еще столько же, если информация действительно окажется ценной.

Подмастерье проворно спрятал монету и сказал:

- Две недели назад в лавку заходили двое господ, тоже интересовались камнем. Господин Фандор им ничего не рассказал.

- А ты? - с усмешкой спросил Вереск.

- Что я, по-вашему, дурак какой, идти наперекор хозяину? - обиделся юный продавец информации.

- Мудрая политика, - без тени иронии похвалил полуэльф.

- Но я случайно подслушал их разговор на улице, - едва заметное смущение выдало истинную подоплеку этой "случайности". - Они были расстроены неудачей. Один сказал, что ему надоело таскаться по всему континенту в поисках этих проклятых камней и каждый раз обнаруживать, что след ложный. Второй ответил, что пока есть след, хоть бы и ложный, он будет продолжать поиск.

- Продолжай, очень интересно, - подбодрил полуэльф. - Пока что ты честно отработал только аванс. Для второй серебрушки не хватает деталей. Как выглядели эти люди?

- По правде сказать, это не совсем люди. Один из них был вампир. Ну, знаете, высокий, бледный, как известь, волосы темные, прямые. Только глазищи голубые сияют. Жуть, одним словом. Второй - южанин. Смуглый такой. Волосы вьющиеся. Темные. Хотя, пожалуй, посветлее, чем у вас будут. Особые приметы…

Мальчишка прикрыл глаза, мысленно перемещаясь на две недели назад.

- Вспомнил! У южанина был шрам на подбородке.

Женя с Вереском обменялись короткими взглядами.

- Как тебя зовут, наблюдательный юноша?

- Тори, господин. Торинул Шелест.

- Ты молодец, Тори. У тебя есть чутье и наблюдательность, но нет опыта. И если хочешь его приобрести, запомни, что для торговца информацией важна осторожность и… осторожность. Те, кто готов платить за информацию, опасные люди. Те, кто в этой информации фигурирует, опасны вдвойне. Держи две серебрушки, заработал. Если в следующий раз, когда я появлюсь здесь, ты будешь еще жив, можешь считать, что приобрел постоянного клиента.

- Благодарю вас, господин, - мальчик выглядел ошеломленным - то ли от неожиданно свалившегося богатства, то ли от оригинального напутствия. - Я… могу идти?

- Да… Хотя нет, погоди. Есть еще кое-что. Я знаю, что ты легко продашь информацию о нас следующим визитерам, которые заинтересуются камнем.

Тори слегка вспыхнул, но у него не хватило наглости отрицать очевидное.

- С моей стороны было бы жестоко брать с тебя слово не делать этого. Наоборот, я дам еще пару медяков за то, чтобы ты рассказал о нашей компании как можно подробнее. При этом добавь, что случайно подслушал наш разговор на улице, - Вереск тонко улыбнулся. - Мы обсуждали, что, по слухам, один из камней находится у Корпорации.

- А это правда? - с любопытством спросил мальчик.

- По слухам - да, - невозмутимо ответил Вереск.

Тори ссыпал монетки в карман и заторопился обратно в лавку.

- Ну что, кажется, придется навестить конкурентов? - весело сказал Женя.

- Держу пари, Мигель будет счастлив тебя увидеть, - с мрачноватой иронией ответил Вереск.

- Ну, ему-то грех на меня жаловаться, он отделался только шрамом на подбородке, а я едва не лишился возможности лицезреть небо Эртана навсегда. К тому же его клиент через пару месяцев скончался при таинственных обстоятельствах - заметь, без моего участия - и, как я слышал, Мигель был не особо огорчен по этому поводу.

Наша кавалькада медленно двинулась в сторону трактира. Вереск натянул на лицо непроницаемую маску, превратившись в надменную, неразговорчивую и ослепительно красивую статую. А я снова и снова возвращалась к его разговору с мальчиком-подмастерьем. Если следовать логике, то мне стоило поразмыслить о том, почему он так легко отодвигает в сторону Женю, который вроде бы является вдохновителем, организатором и командиром нашей экспедиции. И почему самолюбивый Женя ему это позволяет. Но вместо этого я прокручивала в голове сцену беседы, обращая внимание не столько на слова, сколько на жесты, мимику, интонации, и не могла отделаться от ощущения, что это был какой-то другой Вереск. Более теплый. Более человечный. Более… живой.