Смертельная комбинация - страница 28

— Что, собираешься забрать ее с собой?

Нет? конечно, но… Но очень трудно признаться самому себе, что смирился с обстоятельствами этой жизни. Кому другому — пожалуйста, в этом есть даже какой-то шик, но в глубине души ты ни за что не махнешь на себя рукой и будешь верить в волшебную страну, где сбываются все наши желания. Потому что если не верить, долго не протянешь. Вот почему я хочу увидеть ее…

Но прежде перед глазами возникает другое. Поперек шоссе стоит патрульная машина, а милиционер в плаще с капюшоном, как серый монах, делает отмашку проезжающим автомобилям, мол, быстрее, не задерживайтесь. Однако все ползут еле-еле и глазеют на нечто, которое загораживает от меня корпус желто-синей «Волги». Мы тоже сбрасываем скорость, и я, прильнув к запотевшему, от ряби дождинок стеклу, смотрю, как в кювете, задрав к небу колеса, лежит изуродованная машина. Я еще не рассмотрел ее как следует, но уже попросил водителя:

— Останови.

Он взял вправо, и под колесами зашуршало битое стекло…

— Проезжайте, — глаза под серым капюшоном смотрят с явным раздражением, — нечего тут смотреть.

— Это машина моего знакомого, — пытаюсь объяснить, — мне надо узнать, что случилось.

— Ладно, — «серый монах» смягчается. — Асфальт был мокрый, скорость — большая, видимо, ваш знакомый не справился с управлением.

— А он сам?

— Увезла «скорая помощь».

— Когда это случилось?

— Примерно час назад. А теперь поезжайте, тут и без вас… — по лицу парня стекают капли дождя, и я вижу, что он вот-вот сорвется.

Я его понимаю. Не очень-то легко выполнять свой долг, когда самоубийцы ездят в дождь, словно им наплевать на законы физики. Только почему сразу, как мы расстались, заспешил в город водитель этой машины? Не для того же я вытащил Алика из теплой постели, чтобы он разбил голову на скользком шоссе…

Капитана милиции я увидел у дверей приемного отделения горбольницы.

— Не ходите, к нему не пустят, — сказал он, когда я поравнялся с ним.

— К кому? — я изобразил удивление.

— Вы разве не к Алику? — он посмотрел мне в глаза. — Разве не знаете, что он попал сегодня в аварию?

— Знаю, — я кивнул. — А вы что тут делаете? Хотели его снова допросить? Наверное, в больнице это не так удобно, как у вас в кутузке.

— Нет, я здесь не по службе, — капитан вдруг смутился. — Дело в том, что он женат на моей сестре…

— Вот оно что… И не пустили?

— Он в реанимации. Юля, помните ее? Обещала позвонить, как только он придет в сознание… Если придет.

— Юля здесь работает? — спросил я.

— Медсестрой, — он кивнул. — Вас подвезти?

— Вам в какую сторону?

— Я собирался заехать к сестре…

— Тогда я с вами.

— Не знаю, стоит ли вам сейчас… — начал он.

— Я обещал Алику достать лекарство для дочки… Он не успел сказать, как оно называется, а я, наверное, сегодня уеду в Москву… Я хочу спросить у вашей сестры…

— Садитесь, — он открыл дверцу.

Мы приехали во двор, где между деревьев были натянуты веревки и на них вздувались паруса простыней. Было ветрено.

Дверь нам открыла женщина. Я ее узнал — она работает в комбинатовской гостинице. Алик, кажется, мне об этом рассказывал. Она как-то сразу уткнулась лицом в грудь капитана. Тот потрепал ее по спине и стал утешать:

— Ну, перестань. Все обойдется. Ну, перестань. Не повезло ему, конечно.

— Спасибо, что пришел, — она отстранилась и вопросительно посмотрела в мою сторону.

— Этот человек хотел поговорить с тобой, — капитан взял меня за локоть, — насчет какого-то рецепта.

— Я его знаю, — женщина пристально посмотрела в глаза, — он живет в восьмом номере. Это вы звонили рано утром? Вы ведь вместе куда-то поехали? Она была худая, вокруг карих глаз — сеть морщинок. Сейчас женщина выглядела еще более усталой и измочаленной, чем на работе.

— Да, — ответил я.

— Тогда почему вы целы?

— Мы расстались с вашим мужем до аварии.

— А… Проходите в комнату, я сейчас.

Сама она задержалась у зеркала в прихожей и открыла сумочку.

Пока мы ее ждали, я смотрел в окно. Я люблю смотреть в окна. Было еще очень рано, из подъездов выходили заспанные дети. Они понуро окружили машину капитана, сбились в стайку и замерли, словно досматривали прерванные сны. Женщина вошла в комнату, неумело и наскоро накрашенная, и усталость на ее лице не исчезла под слоем косметики.