Смертельный номер - страница 15

Попетляв по улицам и убедившись в отсутствии слежки, Руслан сел в припаркованный в одном из переулков "мерседес", достал из "бардачка" пачку "Кэмэла" и закурил.

Сосед "старика" дождался окончания представления. Толпа оскорбленных в лучших чувствах зрителей, костерящих на все лады Тамбовского Красавчика, засосала его в себя, протащила по проходам и, наконец, вынесла из ворот "Пласа де торос" на Гран виа. Хесус Сельва, капитан оперативного отдела DGSE спустился в подземный гараж, сел за руль темно-зеленой "хонды", огляделся по сторонам и, убедившись, что никто его не видит, достал из кармана пачку "Лаки Страйк". Приподняв картонную крышку, он убедился, что пачка была заполнена свернутыми купюрами.

Пересчитывать деньги Сельва не стал. Он знал, что имеет дело с надежными людьми. Они, не споря, согласились выложить за информацию тройной, против обычного, тариф — 15 тысяч евро. Впрочем, его донесение того стоило. Если подумать, оно стоило гораздо больше.

О том, что эта информация может стоить жизни его коллеге, лейтенанту Орталю, Хесус предпочитал не вспоминать. Их работа предполагает риск. Орталь прекрасно знает, на что идет, и если он нарвется на пулю, в этом будет лишь его собственная вина. Все просто и ясно. Капитану Сельве нужны были деньги, и он их получил. Таковы условия игры. Одни выигрывают, другие проигрывают. Хесус не желал оказаться в числе проигравших.

Стоящая в тамбуре пригородной электрички, следующей по маршруту "Сан-Висент-де-Кальдерс — Барселона — Сан-Андреу-Кондаль" Мария Гриценко даже не подозревала, что в магазине Кирилла Баркова она известна под кличкой "Крусиграма".

В то же время Кирилл Барков и иногда помогающий ему в магазине художник-креативист Жан Лисичкин ни за что не признали бы в цыганке, одетой в черный вдовий платок, длинную, до пят, юбку и бесформенную полотняную блузку одну из самых знаменитых покупательниц своего магазина.

Когда Мария, зазывно покачивая пышными, как у Суламифи, бедрами, плыла по улице Хоакина Косты, арабы, индусы, палестинцы и прочие эмигранты, населяющие Китайский квартал, выбегали на улицу из многочисленных лавочек, баров и ресторанов. Они посылали вслед Марии воздушные поцелуи, восторженно стонали, свистели и улюлюкали.

Щедро одаренная от природы крупная белотелая украинка даже в разгар зимы носила суперкороткую юбку, черные сетчатые колготки, туфли на каблуках, лишь немногим уступающих размерами Эйфелевой башне, и глубокое как Марианская впадина декольте, из которого рвались на свободу знойные груди седьмого размера, способные свести с ума любого восточного султана, а заодно и всех евнухов его гарема.

Даже в восьмидесятилетних стариках Крусиграма одним своим видом пробуждала давно забытый юношеский пыл. Хозяин помещения, которое арендовал Кирилл, еще лет десять тому назад перешедший в почетную категорию долгожителей, смертельно боялся провести в магазине наедине с Марией даже пару минут, мотивируя это тем, что соседи непременно начнут распускать сплетни о его романе со знойной украинкой, и это нанесет убийственный удар по его репутации ревностного католика и честного семьянина.

Магазин Баркова Гриценко посещала раз в неделю, неизменно делая одну и ту же покупку: тоненькую, в десять страниц, брошюрку с новыми кроссвордами. Именно этой своей привычке она была обязана кличкой "Крусиграма"[8].

Надвинутый на лоб черный платок, полностью закрывающий пышные обесцвеченные перекисью волосы, и просторные цыганские одежды, прячущие от нескромного взгляда ее вызывающие прелести, Мария использовала только в электричках. Это была ее рабочая одежда.

Поправив привязанного за спиной младенца, завернутого в грязную шаль, Гриценко поднялась по лестнице на площадку перед верхним салоном. Она прижала руку к груди, незаметно нажав на скрытую под одеждой пищалку, и ребенок за ее спиной издал жалобный мяукающий звук.

Не приглядываясь внимательно, было сложно заподозрить, что роль младенца играет сделанная на заказ кукла. Её смастерил Остап Кваша, неравнодушный к прелестям хохлушки запорожский дантист, в поисках лучшей жизни перебравшийся с голодных просторов незалежной Украины на гостеприимные берега Средиземного моря. Лицо, отлитое из бледно-розовой пластмассы для зубных протезов и для убедительности слегка выпачканное грязью, выглядело на удивление живым.