Смертники доброй воли - страница 27

— Кстати, да! Раз уж мы начали тут делиться сокровенным, не хочешь рассказать, как ты зазвездился в стажёры к самому господину второму советнику при Главнокомандующем ГШР?

— Случайно совпало, — хмыкнул Джей. — Бельфегор, ты бы правда не печалился. Уверен, совсем скоро тебя отсюда заберут. Не хочешь пока какую-нибудь дисциплину попреподавать?

— Очень смешно. Воспитанники из МД будут не слушать, а благоговейно вздыхать, и так со всех сторон девчонок подмечаю. Я лучше у себя посижу.

— Вот же ворон нахохлившийся! — усмехнулся Эрих и, увидев, как хорон сжал пальцы на стакане, поспешно добавил: — Я не в обиду, правда. Но тебе же там совершенно нечего делать! Возьми хоть кейко или стрельбы, разгрузи Табиту, у неё и так с вашим появлением забот прибавилось.

— Я подумаю, — холодно пообещал Бельфегор. — Мне просто не совсем понятно, почему именно меня, именно сюда и вдобавок с таким сопровождением. Одни Шштерны чего стоят, Цезарь их с детства натаскивал, они даже мне в бою фору дают. Отец хоть бы слово сказал!

— Наверное, у него были на то причины, — попытался его успокоить Джей, невольно вспомнив такой же разговор с Адамасом.

— Как всегда, конечно… Ладно, никому ещё пива не взять? — Бельфегор поднялся.

— Когда ты успел допить? — поразился Эрих. — Ты это, не упивайся вусмерть-то, мне неохота тебя тащить на своём горбу!

— Хочу напомнить, что в силу физических особенностей по линии моего отца я не пьянею. Это только ради вкуса.

— Тогда мне ещё пару стаканчиков! А может, официанта подождём?

— Мне надо пройтись, — отрезал хорон и с пустыми стаканами отошёл к барной стойке.

Пока бармен наливал ему заказанное тёмное и светлое пиво, Бельфегор скользил взглядом по посетителям паба и думал всё о том же: почему его без объяснений забросили на учебную базу. Эта мысль не отпускала его с появлением здесь ни днём ни ночью, и, если бы отец сейчас вдруг из ниоткуда возник перед ним, он наконец собрался бы с духом и, в отсутствие вечно умиротворяющих его Энгельберта и Сэры, высказал бы всё, что думает об их отношениях. И особенно о том, что в последние годы Аспитис явно не считает нужным вообще наедине беседовать со своим сыном.

Однако вместо Аспитиса рядом с Бельфегором неожиданно появилась невысокая девушка-хорони в низко надвинутом на лицо капюшоне толстовки, хрустальным голосом заказавшая «ещё один» безалкогольный коктейль, и, засмотревшись на её точёный профиль, Бельфегор совсем забыл о своих проблемах. Получив коктейль, девушка развернулась на мгновение к Бельфегору — достаточно времени, чтобы увидеть выразительные чайные глаза в ярком тёмном макияже и хорошенькое бледное личико с тонкими, но чувственными губами, — и он потерялся окончательно. Пребывая как будто в тумане, хорон почти неосознанно схватил её за рукав толстовки, она, не заметив, прошла мимо, но от натяжения капюшон вдруг слетел с её головы, и Бельфегор поразился удивительному цвету её волос — чёрные и белые вперемешку.

— Совсем, что ли? — прошипела девушка, спешно надевая капюшон обратно, и, не дожидаясь ответа, ушла за самый дальний столик.

Остаток вечера Бельфегор провёл совсем уж в себе, раз за разом припоминая незнакомку, и даже шутки Эриха и попытки достучаться до него Джея не смогли заставить его выбраться из нового уютного мирка.

С понедельника всё веселье, конечно же, сошло на нет. Желая придерживаться ранее выбранной линии поведения, показывающего, на чём именно Адамас вертел весь этот лагерь и его правила, хорон искренне скучал на начавшихся лекциях. Он и сам не знал, как пережил первые два занятия — общее для всех у Джея, по практическим основам психологии масс (хотя надо было признать, что рассказывал он интересно, о чём бы там ни шла речь), и второе, только для мицевцев, у Табиты, по борьбе, — потом, к счастью, был обед. Поняв, что остальные его новые приятели только и делают, что обсуждают пройденное — всё-таки они очень серьёзно относились к своему пребыванию здесь и определённо гордились тем, что выбрали именно их, — Адамас решил на последней, третьей, лекции послушать хоть немного, чтобы быть в теме. Само собой, ему совершенно не улыбалось заинтересованно смотреть в рот Эриху целых три часа, за исключением небольшого перерыва в середине, но что, в конце концов, ещё оставалось делать?