Смежная специальность - страница 2

— Владлен Васильевич, категорически вас приветствую! У меня для вас есть заманчивое предложение, от которого ну никак нельзя отказаться, — услышал я энергичный голос Абросова.

И уж если этот тип обращается ко мне по имени отчеству и прямо лучится энтузиазмом, то значит ждать беды. Обычно мой начальник ведёт себя со всеми снисходительно холодно, а тут такая разительная перемена. Тем не менее, наученный горьким опытом я продолжаю внимать начальственной речи.

— Знаю у вас сейчас своих дел по горло. Но тут без профессионала высокого уровня, коим бесспорно являетесь вы, обойтись ну просто невозможно.

Утвердительно хмыкнув, я про себя усмехнулся. Да уж тут и похвалы в ход пошли.

— В скором времени к нам вместе с очередным грузом продовольствия должны прибыть экспериментальные синтеты. И у меня возникла замечательная идея об их небольшой модернизации. Разумеется, в рамках корпоративных правил использования. Подробней хотелось бы поговорить с глазу на глаз. Так что, жду вас в своём кабинете как можно скорее, — закончил он и сразу же вырубил связь.

Оно и понятно, возражения тут не принимались. Поэтому, если я надумаю отказаться, то придётся это делать, глядя непосредственно на Абросова. А с его чуть ли не гипнотическим даром внушения сделать такое будет ой, как не просто. И хотя я считал себя достаточно волевым человеком, но тут побороться придётся. Хотя для приличия всё же стоит вначале выслушать, что он там такого хочет изменить в синтетах. Вроде в стандартном варианте они уже достаточно сбалансированы. Интеллектом обладают, но до человеческого не дотягивают. Оно и понятно, кому тут нужны бунты искусственных людей. Правда, называть их так не принято, но это уж я со своей медицинской колокольни. Тем более, по строению своего тела синтеты точная копия человека. Даже с разделением по половым признакам. Только функции деторождения у женских особей нет. А так, пока не заговоришь от хомо сапиенса и не отличишь.

Тем временем, ноги мои двигались привычным маршрутом в отсек номер 18, где и обитало приснопамятное руководство. Прокатившись на парочке вакуумных лифтов и преодолев сломанную пешеходную дорожку (она упорно собиралась горбами и иногда спонтанно начинала менять направление движения), я оказался у входа в нужный мне кабинет.

Сенсор уловил моё присутствие и, проанализировав параметры доступа, гостеприимно открыл передо мной дверь. Войдя внутрь, я сразу же угодил в подлинный океан резко пахнущего дыма. Ох уж эти сибаритские наклонности Абросова! Есть же специальные места для вэйпинга. Так нет, нужно обязательно показывать своё превосходство и заниматься этим, не покидая рабочего места. Благо инструкция позволяет небольшие послабления для руководящего состава.

А что мне? Мне ругаться смысла нет. Всё равно ничего не изменится. Но вот показать своё негативное отношение можно. Так что, я излишне громко закашлялся и, сделав вид, что ничего не вижу в этом розоватом тумане, специально опрокинул небольшую вазу, что стояла на столе прямо передо мной. Изделие номер четыре благополучно упало на пол и разбилось на мелкие кусочки. Начальство же, ничтоже сумняшеся, молча сделав ещё одну затяжку, вытащило из ящика под своими ногами точно такую же вазу и поставило её на законное место. Видимо, я не один такой революционер здесь. И моя показательная акция неповиновения получилась не столь действенной, как хотелось.

— Вы присаживаетесь, Владлен Васильевич. Чего стоять? В ногах правды нет. — Тем более, разговор нам предстоит долгий и выпускать вас без достижения определённого консенсуса я не намерен, — произнёс он с выражением лица, которое можно было бы принять за улыбку, только если очень постараться.

Я присел. Выдохнул, вдохнул. Закашлялся теперь по-настоящему. И тут началось…

Выходя из кабинета я вынужден был облокотиться о стену, настолько сильно меня проняла беседа с Сильвестром Геннадьевичем. Теперь я мог называть столь уважаемого человека только так. По имени отчеству и с придыханием. Окрылённый светлой идеей гуманизма, демократизма, плюрализма, тоталитаризма, упс, последнее вроде не из этой степи. В общем, с горящими глазами, пылающим сердцем и сожжённым мозгом я ринулся выполнять просьбу Сильвестра Геннадьевича. Только так, именно просьбу, а не приказ. Ведь все мы друзья, братья, сёстры и вообще несущие свет цивилизации заблудшим душам.