Смирись или борись! - страница 9

А как придворный волшебник за меня взялся, то я и попросила его об услуге.

- Создам мару* невеличку, сквозь неё не всякий увидит Зорьку.

- Благодарю, дедушка, - обняла старика в благодарность. И хоть он нам не родной был по крови, да так не считали мы.

- Но ежели полюбит тебя всем сердцем, увидит тебя всамделишнюю, - вдруг прошептал он на прощание и взмахнул руками, погружая нас с Зорькой в светящийся розовым сиянием клубы дыма.

Когда же дым развеялся, то старика уже не было. Я же поменяла место своего положения, оказавшись по другую сторону от отца. Да и на том месте где была я, по-прежнему была я. Значит, сработало?

- Батюшка? - спросила голосом Зорьки.

- Значит, всё вышло, - кивнул он своим мыслям. - Ну, Зорька, перед тобой все двери открыты. Ночевать можешь как у нас в тереме, так и у себя дома. А вот среди гостей задерживаться тебе не стоит, - давал наставления он, глядя на меня всамделишную. Или сейчас Зорька и есть я? Как-то я запуталась. Кто из нас кто.

А вот Зорька так на меня глядела, будто впервые видела. Себя-то она вот так, рядом, и правда, никогда не могла зреть. Но интерес её был чрезмерным.

- Это что?

- Фу, дочка, как не стыдно перстом указывать! - возразил царь.

- Простите, царь-батюшка... - похоже, отцом называть у неё не выходит. Ничего, привыкнет.

- Батюшка, - поправил тут же царь. - Так что ты видишь?

- Отрока. Безусого безбородого отрока с волосами до плеч и мужским станом, похожего на моего брата, правда, он младше.

- Значит, вот что ты у волшебника просила, - повернулся вновь ко мне отец. - Похоже, я вижу тебя прежнюю, а вот Зорька - нет.

Что там дедушка сказывал про то, что только тот, кто искренне меня любит, будет видеть сквозь мару и чужое тело?

Это здорово! Пожалуй, приступлю к своим обязанностям прямо сейчас.

- Чем мне заняться, царь-батюшка? - спросила у отца, кланяясь в пояс. Теперь это обязательно, иначе со стороны будет заметно такое несоответствие.

- Сходи к царице, она выдаст все указания.

- А разве на полосе препятствий она заведует?

- А что ты забыл на полосе препятствий? Твоя задача размещать прибывающих гостей. И да, не забывай, что у отрока короткие волосы. Поэтому чесать косу будешь только наедине, ночью. Звать тебя станем Зор.

- Хорошо. Я могу идти?

- Да, ступай. Защита не должна тебя задерживать, тело у тебя ведь Зорькино.

Я попробовала выйти из башни, замявшись перед выходом. Но сделала неуверенный шаг, зажмурившись.

Но сопротивления не встретила. Вздохнула с облегчением и вышла на свободу. Рядом стояли стражники. То-то они удивились, когда меня увидели. Поначалу подумала, что узрели царевну, но потом поняла, что видят отрока, который сюда не входил.

Они подобрались и почти что оголили оружие, но тут вышел отец.

- Зор, пойдём, - позвал он, и стража успокоилась. Ага, значит, испугалась, не хочется головы лишиться за недосмотр!

Отец это тоже заметил, и усмехнулся.

Мы вышли и меня перепоручили матушке.

Царица стояла и моргала, не в силах молвить и слова. Когда же совладала с чувствами, спросила:

- И как это понимать? - обратилась к мужу.

Он же поманил её к зерцалу в стене. Мне стало любопытно, что же оно покажет.

Оказалось, отрока.

- Чары? - спросила матушка.

- Это Зорька, точнее её тело. Отрок - мара, - пояснил батюшка.

- Но я же вижу Русану.

- С этим надо что-то делать. Иначе оплошности будут, - задумчиво молвил батюшка. - Велимудр! - позвал придворного волшебника.

Тот явился в клубах дыма.

- Убери условие мары. И вообще, измени её тело. Пусть это не мара будет.

- Сделать её мужеского полу?

- Да. И с косой что-то.

Кудесник зашептал что-то, меня окутал дым, а когда тот развеялся, то я почувствовала на голове лёгкость. Прикоснулась к волосам, достающим мне всего лишь до плеч. Грудь изменилась, как и чресла*.

- Что вы видите? - спросила у родителей.

- Брата Зорьки.

- И что, теперь меня никто не увидит настоящую? - стало даже обидно как-то.

- Увидит лишь тот, кто полюбит как мужчина любит женщину.

- Но я ведь теперь отрок. Значит, он должен стать мужелюбом?

- Русана, забудь о любви, - вмешался отец. - Ты не сможешь быть с любимым, зачем мучить себя и страдать? А ежели кто-то из женихов влюбится в тебя-отрока, придётся лишить его головы. Мужеложства не потерплю, ты же знаешь.