Смоленская земля в IX–XIII вв. Очерки истории Смоленщины и Восточной Белоруссии - страница 11

. Традиционная форма клятвы Дополнительной грамоты, напоминающая своим заклятьем окончание многих документов, некогда собранных нами для аналогии заклятья на кресте Евфросиньи Полоцкой (до 1161 г.)[98], действительно, как будто бы указывает на концовку текста в середине грамоты, однако доказательства А.В. Поппэ о единовременном составлении всего документа в 1136 г. нам представляются убедительными. Любопытно, что, по его наблюдению, при сравнении сходных частей Устава Ростислава и грамоты Мануила о «переяславской опасности» оба эти документа «не повторяют, а восполняют друг друга, сообразуясь со своим положением»[99]. Грамота Мануила, как заметил Я.Н. Щапов, в оригинале была написана по-гречески и затем переведена на древнерусский — в ней есть обороты, близкие к византийским памятникам (наименование митрополита «кир» — господин и т. д.)[100].

Третья грамота «О холме» приписана, судя по дате на ней, в 1150 г. Основываясь на упоминании в записи епископа Симеона и считая последнего епископом Владимира Волынского (ум. в 1136 г.), М.Д. Приселков делал далеко идущие выводы, справедливо опротестованные ныне Я.Н. Щаповым[101]. Речь идет о переяславском епископе Симеоне, неизвестном нам по другим источникам, который, несомненно, был на епископской кафедре в Переяславле между 1100 и 1105 гг.[102] В то время смоленская церковь подчинялась переяславскому архиерею, значит, в грамоте говорится о передаче смоленской епископии в 1150 г. того самого холма, на котором Владимир Мономах при Симеоне в 1101 г. возвел Успенский собор[103]. Грамотой «О холме» комплекс документов, связанных с Ростиславом Смоленским, кончается. Последующая грамота отношения к нему не имеет.

Этот документ до последнего времени был совсем не изучен. Его часто и до сих пор ошибочно причисляют к грамотам Ростислава Смоленского и даже датируют 1150 г.,[104] хотя уже давно этот вопрос пересмотрен. Грамота «О погородьи» оказалась переписанной в XVI в. на тех же листах, что и предшествующие грамоты из архива смоленской епископии, и благодаря этому дошла до нас. Здесь фиксируются сравнительно малые поступления, имеющие отношение только к епископской кафедре и получаемых ею без помощи князя с городов (погородье) и за службу епископа (почестье). В ней упоминается всего 12 городов, из которых 6 новых и 6 старых (о Смоленске, как и в предыдущих документах речи нет, так как отношения с ним регулировались, очевидно, другими документами, до нас не дошедшими). Обилие городов показывает, что грамота «О погородьи» значительно позднее создания епископии, когда в Смоленской земле, кроме Смоленска, был лишь один город. Я.Н. Щапов предложил датировать документ концом XII — началом XIII в., исходя из трех соображений: 1) в денежном счете его «не упоминаются гривны серебра, известные в документах середины XIII в., и тем более гроши, известные в конце XIV в.»; 2) запись сделана тогда, когда власть епископа достаточно окрепла, чтобы епископ собирал причитающееся себе без помощи князя; 3) «запись рисует условия, когда поступления от городов занимали важное место в приходном бюджете кафедры, а финансы развитых смоленских городов, следовательно, в состоянии удовлетворить среди других и претензии владыки»[105]. Последние соображения содержат справедливые, но исключительно косвенные заключения; важнее первый пункт, на основании которого исследователь и датировал документ с точностью до 50 лет. Однако дата может быть значительно сужена: здесь нужно рассмотреть «почестье». Его платят в самом большом размере три крупнейших смоленских центра, из которых два наверняка входили в княжеский домен (Мстиславль и Ростиславль)[106], а один Дорогобуж принадлежал домену, по всей вероятности. Однако по погородью крупнейшим городом после Смоленска в конце XII — начале XIII в. был Торопец, но именно он и не вносил смоленскому архиерею почестья. Трудно предположить, что иерарх отказывал в службе этому городу, с которого епископия получала самое крупное погородье, да и в соседнем Жижце он, видимо, бывал. Остается предположить, что документ составлялся в Смоленске тогда, когда с Торопцом у епископа были достаточно натянутые отношения и он не только отказался туда ездить, но даже перестал планировать причитающиеся за его службу в этом городе поступления. Когда это могло быть?