Смоленское кладбище открывает тайны - страница 3
Скончалась Анна 1 июля 1853 года. На похороны ее пришло много петербуржцев. Многие годы на ее могилу приходили люди, до которых дошла молва о ее подвижнической жизни и прозорливости. Даже после смерти она помогала людям.
Над ее могилой была поставлена небольшая часовня. После войны эту часовню разрушили, на месте ее теперь цех завода. Захоронение перенесли в глубь кладбища. И лежит теперь Анна возле могилы Сорока мучеников. А на кресте короткая надпись: «Анна».
Много событий и судеб людей прошло через Смоленское кладбище. А мы вернемся к истории, происходившей на кладбище, это — сорок пятый и восьмидесятый годы.
Склеп купцов Богатыревых имел свою историю. Он, к сожалению, до нашего времени не сохранился — это теперь заводская территория. Склеп был очень красивый. Родоначальник династии купцов Богатыревых — Павел Павлович, был вначале погребен на кладбище при церкви Благовещения Пресвятые Богородицы, которая находилась на углу Малого проспекта, между 7-й и 8-й линией. Дата открытия этого храма 1738 год. С расширением строительства на Васильевском острове, кладбище оказалось в зоне жилых кварталов и императрица Елизавета Петровна издала запрещение о захоронении на кладбище возле церкви. Вот видите, и в то время соблюдалась экология. И по желанию родственников, прах Павла Павловича Богатырева был перенесен на Смоленское кладбище во вновь построенный семейный склеп.
Павел Павлович был лучший друг купца Иродиона Степановича Чиркина — единоличного владельца всех кабаков и питейных заведений на Васильевском острове, финансирующего строительство церкви Благовещения. Да и сам Павел Павлович Богатырев был человек не бедный. Так что семейный склеп был построен богатый.
Со временем склеп купцов Богатыревых был заброшен и стал притоном для темного люда. В двадцатых годах притоном для бродяг и беспризорников, а во время Великой Отечественной, в октябре 1941 года был задействован фашистскими агентами, которые приспособили его для склада сигнальных ракет и сами прятались там. Но мальчишки с Камской улицы, они называли себя «тимуровцами», помогли чекистам обезвредить диверсантов.
Склеп пустовал недолго, в 1945 году здесь обосновалась воровская «малина», возглавляемая бандитом Култыном. Но в том же 1945 ее ликвидировала наша советская милиция. Об этом и других событиях и будет наша повесть.
После войны на Смоленском кладбище было неспокойно. Кладбище старались обходить стороной: вечером тут могли запросто ограбить, раздеть, изнасиловать.
В глухом уголке кладбища, в склепе купцов Богатыревых в то время находилась «малина»— воровской притон, обитатели его: гулящие девки, старушки-побирушки, воры-карманники и бандиты. Могильные плиты семьи Богатыревых использовались как лежаки, в склепе было темно, пользовались свечами и лучинами. Посторонних изгоняли.
Было свое «начальство» — Колька Култын — старший блатной и вроде старосты — дядя Кеша, не то власовец, не то бендеровец, а скорее всего, дезертир. Он военных патрулей боялся больше милиции, хотя прятался под видом слепца-инвалида, со старушенцией под кличкой «Беззубка» выходил по утрам на Смоленское кладбище к церкви и пел жалостливые песни насчет тяжелой инвалидной доли.
Сердобольные старушки Неплохо подавали. «Старший блатной» Култын имел свои обязанности: следил за порядком и собирал дань с жуликов, побирушек и шмар (так назывались гулящие девки). В общем, контора работала.
В эту ночь как-то неспокойно было на душе у дяди Кеши. Утром у церкви болтались какие-то незнакомые молодые люди, по виду «тихари» (так называли переодетых сотрудников милиции).
«Старшего блатного» Култына долго не было из города. По секрету он сказал дяде Кеше, что собирается «на дело», на какое, не сообщил, да дяде Кеше это и не надо. Вернулся Култын под утро, но довольный, лег спать, накрывшись кожаным регланом. Только двух жуликов было никак не уложить. Увлеклись ребятишки картишками — никак не оторваться от буры. Да еще поскандалили напоследок: мат, ругань. Пришлось дяде Кеше применить власть, костылем успокаивать нерадивых, что создало в ночлежке ненужный шум.