Смутное время в России в начале XVII столетия: движение Лжедмитрия II - страница 7

Лл. 111–123 об. «История Лжедмитрия I» Жмудина Товяньского[57].

Лл. 124–126 об. Вотум Я. Замойского на сейме 1605 г.

Лл. 127–188. Польские документы 1627 г.

«Описание областей Московского государства» слишком невелико, чтобы быть самостоятельным произведением. «Описание» и «История» написаны одним почерком и композиционно примыкают друг к другу. Эти наблюдения позволяют высказать предположение, что «Описание» является вводной частью к «Истории», подобно сходному описанию областей Московского государства в «Истории о Великом княжестве Московском» шведского дипломата Петра Петрея, впервые опубликованной в 1615 г.[58]

В текст «Истории» И. Будилы вставлены многие войсковые документы сапежинцев 1608–1612 гг. и затем до 1613 г. прослеживается судьба бывших солдат наемного войска самозванца, плененных в Москве. Войсковые документы за 1612–1614 гг. и 1615–1616 гг., отделенные от «Истории» И. Будилы копиями польских документов 1565–1588 гг., позволяют проследить судьбу тех наемников войска Лжедмитрия II, кто избежал плена, вернулся в Речь Посполитую и получил награды от короля. Композиционно эти документы тесно связаны с основным текстом «Истории» И. Будилы и, по-видимому, являются ее прямым продолжением, которое было призвано подчеркнуть трагизм судьбы московских сидельцев, испытавших горечь плена и не получивших от короля достойных наград. Копии документов 1565–1588 гг., судя по всему, оказались в данном месте случайно при копировании и реставрации рукописи и разорвали текст «Истории» на две неравные части.

Маловероятно, чтобы И. Будила занимался литературным трудом и широко использовал войсковые документы сапежинцев, находясь в плену в 1613–1619 гг. Скорее всего, он взялся за перо по возвращении из России с целью привлечь внимание властей к судьбе своей и своих товарищей по плену. Возможно, его работа каким-то образом связана с появлением второй редакции Дневника Я. Сапеги.

Проверка датировок событий в «Истории» И. Будилы данными писем наемников конца 1607 г. показывает, что в первые месяцы пребывания в России (2 сентября — 24 ноября 1607 г.) он скрупулезно фиксировал главные события жизни войска самозванца и точно их датировал[59]. К примеру, датировки событий в октябре 1607 г. в сочинении И. Будилы и в письмах М. Харлецкого и С. Куровского полностью совпадают[60]. Последующие происшествия хорунжий описывал менее подробно, выбирая только самые важные, часто объединяя под одной датой события нескольких дней. Например, приход к Москве Лжедмитрия II в июне 1608 г., Ходынское сражение[61] и т. д. Эти наблюдения позволяют высказать предположение, что в работе над сочинением И. Будила использовал свои дневниковые записи, которые вел во время своего пребывания в России. В первые месяцы, как это было у Я. Сапеги, он делал их довольно часто, затем все реже и реже, сосредоточиваясь на главном. Будучи на покое, он переработал эти записи, дополнил воспоминаниями, извлечениями из войсковых документов и других литературных и мемуарных источников. Все это сделало воспоминания хорунжего ценным источником о событиях Смутного времени в России 1607–1613 гг.

Документы и сочинения приверженцев Р. Ружинского сохранились значительно лучше, чем материалы времен «гетманства» М. Меховецкого. В распоряжении исследователей имеются материалы переговоров наемников с Лжедмитрием II осенью 1609 — в первой половине 1610 г.[62], с Сигизмундом III, королевскими комиссарами, гетманом С. Жолкевским в конце 1609–1610 гг.[63] Имеются также отдельные документы посольств думного дьяка Ф. Лопухина в Речь Посполитую в начале 1609 г.[64] и боярина М.Г. Салтыкова к королю под Смоленск в начале 1610 г.[65] Значительная часть этих материалов опубликована[66]. Большую ценность представляют отдельные грамоты самозванца, Р. Ружинского, А. Зборовского и других командиров наемного войска. Например, грамоты Лжедмитрия II смолянам 14 (24 апреля) 1608 г.[67], Карлу IX[68], письмо кн. Р.Н. Ружинского кн. В.В. Голицыну и И.С. Куракину 14 апреля 1608 г.