Смятение чувств - страница 32

— Какой ужас! — схватилась за голову Эма. — Ты хочешь родить еще одного без мужа?!

— Нет, как видишь, не хочу, — усмехнулась Капиту. — Потому и соблюдаю меры предосторожности.

— Значит, ты опять взялась за старое? У тебя кто-то есть?

— Нет, мама, пока у меня никого нет.

— А зачем же тогда тебе эта гадость?

— Ну ты же смотришь телевизор! Там советуют всегда иметь их при себе.

— Нет, тут что-то не так, ты мне врешь. Господи, и за что мне такое наказание? — запричитала Эма, и унять ее было невозможно.

Потом к ней подключился Паскоал, Капиту пришлось оправдываться и перед ним. Ее терпение было на пределе, и она, уединившись в комнате с Симони, сказала:

— Дальше так жить нельзя. Либо я расскажу им все есть, либо возьму Бруну и молча съеду куда-нибудь. Но тогда придется искать няню и платить за две квартиры, потому что мне жалко отца, он один такие расходы не потянет.

— Оставь эти глупые мысли, — посоветовала ей Симони. — Что ты скажешь? «Мама, папа, ваша дочка торгует своим телом»?

— Да, когда-нибудь я именно так им и скажу!

— Ну ладно, не будем заглядывать вперед. Главное — сейчас не натворить глупостей, о которых потом пожалеешь. Успокойся, пойди к Элене, испеки там пирог. А я тут приму удар на себя — выслушаю лекцию о вреде курения и торжественно поклянусь больше никогда не прикасаться к сигаретам.

— Я иногда завидую тебе, — сказала, вздохнув, Капиту. — Ты умеешь легко смотреть на такие вещи, а я… Меня все это тяготит, мне хочется чистой любви!

— Мне тоже хочется, да где ж ее возьмешь! — засмеялась Симони. — В наше время это практически недостижимо.

— Нет, и в наше время встречаются порядочные мужчины, — возразила Капиту. — Фред, например…

— Ой, не смеши меня! — ухватилась за живот Симони, — Он же гол как сокол, что он может дать женщине?

— Но не все же измеряется деньгами, — вяло возразила Капиту. — Я на днях познакомилась с парнем — он не такой, как все.

— И в чем же его неповторимость?

— У него такие ясные, печальные глаза. Он много читает, работает на компьютере. Представляешь, Паулу — так его зовут — единственный из всех мужчин, кто сразу догадался о происхождении моего имени! Прямо так и спросил: «Вас назвали в честь героини романа «Дон Касмурро» Машаду д'Асиса?»

— И где же ты откопала такого эрудита? Неужто в библиотеке?

— Нет, на детской площадке, в парке. Я гуляла там с Бруну, а Паулу ходит туда каждый день, тренируется.

— Он спортсмен?

— Совсем наоборот! Паулу заново учится ходить. Семь лет назад он попал в автокатастрофу и с тех пор изнуряет себя физическими упражнениями, чтобы вернуться к нормальной жизни вполне здорового человека, — пояснила Капиту.

— Он-то, может, когда-нибудь и выздоровеет, но ты, по-моему, безнадежно больная. Ты сумасшедшая! — поставила ей диагноз Симони. — Тебе еще инвалида не хватало?

— Да у нас же не было ничего! Так, поговорили, он сфотографировал меня и Бруну… Я просто восхищаюсь такими сильными, мужественными людьми, как Паулу. А мне вот недостает сил покончить с той жизнью, которой я живу в последнее время, к ней очень быстро привыкаешь…

Педру продолжал избегать Синтию, уже не скрывая этого ни от кого. Коллеги над ним посмеивались, правда, не открыто, а за его спиной. Синтию же вполне устраивало такое поведение Педру, которого она тоже невзлюбила. «Чем реже с ним видишься, тем меньше получаешь отрицательных эмоций», — думала она.

К счастью для обоих, работала она только с личными лошадьми Алмы, к которым Педру и прежде не часто заглядывал — у него всегда хватало дел на конезаводе, а там ветеринаром был Алекс, давний друг Синтии. С ним Педру до недавнего времени ладил, но с тех пор как здесь стала работать Синтия, он возненавидел и Алекса, поскольку знал, что тот давно влюблен в нее.

— Обложили меня со всех сторон, — сказал он как-то Силвии. — Эта выскочка Синтия, ее ухажер Алекс, да и Алма, которая им обоим покровительствует. Я уже не чувствую себя управляющим! Хочется бросить все и уехать куда-нибудь в деревню. Ты бы поехала со мной?

— Я бы поехала, — ответила Силвия, — но ты и сам никуда не поедешь. Этот конезавод стал смыслом твоей жизни. Ты вложил в него столько сил!