Снег на ладони

стр.

1812

Лежат гусары у перелеска, 
уланы топчутся у костра... 
У Бонапарта вблизи Смоленска 
открылась сонная хандра.
Эх, вы, походы, собачьи свадьбы!..
успел полжизни поистрепать...
Завоевать бы, потом поспать бы...
А может, лучше сперва поспать?
Была же бодрость в Аустерлице,
и в гулком Риме была она...
А здесь, в России, здесь только спится.
На редкость сонная страна...
Диктатор хрюкнул, зевнул пошире,
трубу подзорную направил вниз...
И там, о боже, припав к мортире,
зевал кудлатый артиллерист!
...А в русском стане,
сидя на барабане,
Кутузов на расстоянии
облучал ленью наступающего противника...
– Что, наступают? –
Перекрестился.
– Ах, наступают! –
Чихнул в кулак.
– Добавьте лени! –
Он спохватился:
– Добавьте пушек на левый фланг!..

Автопортрет

Коварный, вздорный, непослушный,
один, как елочка в бору...
И нет опасности насущной,
что я от скромности умру.
За кем-то смерть летит в конверте,
за кем-то долг бежит босой...
За мной гоняется бессмертье
с тупой заржавленной косой.
Я винный след в тайге оставлю,
закуской белок подкормлю.
Я пьянством Родину прославлю,
свою Россию-во-хмелю.
Я сам с собой устрою встречу,
надев на голову ведро...
По соловью шарахну речью,
и цаплю цапну за бедро...
Пусть ваш Пегас стыдливо прячет
свои голубой невинный глаз...
С тоскливым храпом жеребячьим
кобылу любит мой Пегас!
Пройдут в народе чудо-слыхи,
что я таков, а не таков...
Мои уродливые стихи
нужнее правильных стихов.
* * *
А поэзия – это грубо...
Есть микроны да электроны,
есть тончайшие макароны,
есть нюансы вкуснее супа!
А поэзия – это грубо...
Над сонетами мы не плачем,
коль плодятся они гужом...
Горло лирики перехвачено
математикой, как ножом...
Были редкостным откровением
строки лермонтовских поэм...
А сегодня плюёт Есениным
чуть не каждая ЭВМ.
Только в душу мою не влезете, –
лавры физики не приму...
Наши замыслы – верх поэзии –
не достанутся никому!

Бетховен

Рояль,
как конница лихая,
берет убийственный разбег...
Но кони
мудро обтекают
бойца, упавшего на снег.
* * *
Безверье веры –
солнце всех эпох, –
врагу и мне
оно бесстрашно светит.
Кричу я в небо:
– Есть ли в мире бог?!
А сам боюсь,
что небо вдруг ответит:
– Конечно, есть...
* * *
Блеснул прожектор... Женщины, как куры,
чуть эскимо успели прожевать...
Прямой, как шпага, Гамлет белокурый
в толпу себя вонзил по рукоять.
Ловцы слезы, искатели потехи
здесь обретают выкрученный вид...
Заштопаны улыбки, как прорехи,
потехи нет: ирония гудит!
Гремит костяшек музыка хромая, –
простой предмет кричит с моей руки...
Я, как икону, счеты поднимаю:
на них Шекспир подсчитывал долги.
От них страдали Лермонтов и Верди,
на них Кащей добро считал свое...
На них ханжам подсчитано бессмертье
и дуракам отмерено житье.
Мы ожирели... Губы, как оладьи,
от пьянки страсть колышется, как рожь.
Мы не умеем нищего погладить,
не то что дать ему хотя бы грош.
Хорош, друзья, товарищи мещане,
вам на прощанье – вот моя рука:
чтоб вы с утра захлопали плащами
и улетели в прошлые века!..

Четверостишия

***

У ходиков – задумчивая рожица...
И маятник, как галстук на груди...
Им, может быть, сейчас идти не можется,
но гирька заставляет их идти.

***

Моя задача не абстрактна:
взглянуть на мифы свысока –
дискредитировать Геракла
как диктатуру дурака.

***

Чтоб не разжечь в державе ссору,
вручает поровну страна
и патриоту, и филеру[1]
одни и те же ордена.

***

Тюрьма на улице Искусства
сбивает мысли на лету.
Колючей проволоки сгусток
застрял у времени во рту.

***

Ах, довольны звери-птицы,
рады села-города:
уезжает Солженицын
за границу навсегда!

***

Жует, сопит и топчется,
сморкается в кулак...
Толпа – еще не общество,
хоть над толпою – флаг.

***

Я перед ней не млею, не дрожу,
люблю ее, хоть будь она и строже...
Но если выбор – весело скажу:
"Россия – мать, но Истина – дороже!"

***

За что разбой, пожары, беды,с
лепых убийств девятый вал?..
...Не пожелай жены соседа,
чтоб он твоей не пожелал.

***

Ну что вы, в полет не годится!..
Дай бог, чтоб яиц нанесла...
Хоть курица все-таки птица,
но дело в устройстве крыла.

***

На сцену падал бутафорский снег...
С фальшивой болью всхлипнула валторна.
На сцене грубо "умер" человек,