Снежная робинзонада - страница 25

Что привело нас сюда?

Одних — интерес к изучению лавин, рек, климата гор; других — сама природа гор, суровая и неповторимая, постоянно требующая внимания, внутренней собранности; третьих — любовь к свободе, хотя и довольно своеобразно понятая, потому что на нашей работе строгая дисциплина, притом из коллектива, хотя и небольшого, никуда не денешься. Но зато вместо узких улиц и тесных переулков вокруг возвышаются вздыбленные каменные валы, увенчанные, словно пеной, снегом. Нет грохота и сутолоки, воздух не пропитан дымом и выхлопными газами. Отойди от станции сотню шагов — и останешься один на один с природой среди тишины и покоя.

Были и другие, мятущиеся, ищущие себя люди. Ведь в жизни мы нередко не только увлечение принимаем за любовь, но и любовь можем принять за временное увлечение. Так и они, став хорошими работниками, грамотными специалистами, продолжали мечтать о другой работе, о новой профессии. Очень трудно найти себя.

Как-то в одном из журналов, сейчас уже не помню в каком, я прочитал, будто американский попугай, запущенный вместе с другими подопытными животными в космос, в искрящейся звездами выси презрительно воскликнул: «Все это бизнес!» Нечто вроде этого не раз приходилось и нам выслушивать по своему адресу.

Конечно, люди в горах бывали всякие. Некоторые не выдерживали даже самого короткого времени. Одним не позволяло здоровье, другим не нравился климат, третьи не уживались в коллективе, четвертых просто неудержимо тянуло вниз, в большой мир людей, где кино, театры, библиотеки, магазины, женское общество. Среди оставшихся были и такие, что работали только ради денег. Но таких было немного, и это были самые скучные люди на зимовке. Между прочим, и они долго не задерживались.

Да мы и не умели тратить деньги. Народ на станции был молодой, преимущественно холостой, сыты и одеты за казенный счет. Пить было незачем: наша работа требовала полной отдачи сил и была интересной, а пьют, когда скучно, от неудовлетворенности жизнью. В связи с финансовыми «излишками» на станции нередко прокатывались своеобразные эпидемии. Вдруг у всех появлялись дорогие фотоаппараты, щелкали затворы, везде пахло проявителем, с потолков свешивались черные змеи пленок, и бесчисленные фотографии несчетное число раз повторяли наши физиономии. Но фотомода проходила, аппараты исчезали в чемоданах и рюкзаках, а на станции по вечерам, захлебываясь и вразнобой, ревели два аккордеона и баян, хотя играть по-настоящему умел только один Борис Латышев. По этой причине два инструмента скоро умолкли. На короткое время установилась тишина, которой навсегда положило конец появление пяти (!) магнитофонов. Для нашей станции это было гораздо больше, чем просто много. Записывались музыка, речь, лай, мяуканье, вой ветра, раскаты грома, а затем все это без конца проигрывалось.

Конечно, были и более разумные покупки. Кое-кто накопил на покупку дома, мебели, другие ездили в отпуск в Крым или даже за границу. Но особых стремлений к накоплению финансов, как правило, ни у кого не было. Не затем отдавали мы «праздник жизни — молодости годы» горам. Ценность жизни измерялась здоровьем, силой, молодостью. Горы были для нас путем ввысь, а не сейфом.

Это непременное качество всех путешествий — обогащать человека огромностью и разнообразием знаний — есть свойство, присущее счастью.

К. Паустовский

Летом 1960 года наша партия проводила исследование ледников в бассейне Чирчика. На аэрофотоснимках мы уточняли очертания ледника, границу между снегом и льдом, чтобы позднее точно установить площадь всего оледенения. По отметкам, сделанным предыдущими исследователями, мы определяли величину и скорость отступания ледников. На камнях конечных морен и на скалах мы ставили и свои метки с указанием даты. От этих меток измерялось расстояние до языка и других точек ледника. Повторив эти измерения через несколько лет, можно будет получить дополнительные данные об изменении ледника. Фотоаппараты также были нашими рабочими инструментами. Снимки, сделанные с одной точки через промежутки в несколько лет, также помогут узнать, как изменились форма и размеры ледника.