Снежное пламя - страница 17

И чуть не подпрыгнула на месте, когда он сел на кровать и близко, слишком близко наклонился к ней. Его глаза искрились как драгоценные камни. И улыбка сатира на лице!

— Почему следовало бы?

— Потому что я уже наслушалась от вас всяческих угроз, — запальчиво сказала она.

— Ах, да, совсем забыл. Это когда я угрожал вам заряженной лопатой для расчистки снега, так, да?

— Ну, я перед этим изрядно поплутала по снегам…

— Но ведь я же вам сказал, чтобы вы ехали прочь.

— Ах вы, глупец! Я и пыталась уехать подальше от вас! — Кристина почти перестала владеть собой. — Я не знаю, кто и зачем к вам собирался, но в любом случае замерзнуть в снегу — слишком большая плата за желание посетить вас!

— Даже для статьи, которая могла бы стать сенсацией недели? — спросил незнакомец подчеркнуто вежливо.

— Даже для исключительного интервью с самим Господом Богом! — заверила его Кристина злорадно.

Хорошо сказано, похвалила себя Кристина.

Незнакомец приподнял бровь, но лицо у него смягчилось, и он снова улыбнулся своей особенной улыбкой — чувственной, неотразимой. Кристина подумала, что и запах, который исходит от него, приятный. Не тяжелый и сладковатый аромат дорогого дезодоранта, а чистый запах свежевымытого тела, словно он только что вышел из-под душа. Так, судя по всему, оно и было — его волосы до сих пор оставались влажными и потому так аккуратно зачесывались назад.

— Что ж, тем хуже, — сказал он хриплым голосом, еле слышно. По ее обнаженной спине пробежала сладкая дрожь, по телу растеклось приятное тепло. — Судя по всему, какое-то время вам придется провести здесь, как бы вы ни сопротивлялись, — заметил хозяин дома.

Он выпрямился и, подойдя к палевым гардинам, отдернул их. За окном по-прежнему сплошной стеной валил снег. На темном, серо-седом небе белизна вереницей падающих пушистых хлопьев казалась сказочной феерией.

— Да, разумеется, придется задержаться, — повторил он сухо.

Задержаться! — Кристина задрожала, но, подняв на него взгляд, она поняла, что, вопреки всему случившемуся, не испытывает былого страха.

Кристина все больше поддавалась его очарованию. Но не забывала твердить себе об осторожности. Тем более что незнакомец хладнокровен, упрям и не верит ни единому ее слову.

— Могу я воспользоваться вашим телефоном? — спросила Кристина.

— Бога ради, — ответил он. — Боюсь только, что вам это не удастся. Телефон не работает с самого начала снежной бури.

— Какое невезение! — только и смогла сказать Кристина, и невольно поглядела на горящую переносную лампу.

— Я надеюсь, что электричество скоро включат, — сказал он.

Обойдя вокруг кровати, он поднял трубку телефона, стоявшего на ночном столике, и подал ей. Прижав трубку к уху, Кристина не услышала в ней ни звука, ни шороха — мертвая тишина и ничего больше. Поймав ее вопрошающий взгляд, незнакомец рассмеялся.

— Я не трогал телефона и вообще не делал ничего из того, о чем вы сейчас думаете, мисс Кеннеди. Более того, я горю деланием как можно скорее избавиться от вашего присутствия, и уж менее всего хотел бы держать вас в заточении.

— Я вовсе не называла вас лжецом, — кротко отозвалась Кристина. — Это вы изволили назвать меня лгуньей.

— Я не лжец, а хуже — просто возможный насильник, так? — спросил он.

— Вы просто непереносимый грубиян, — последовал ответ.

— Что ж, простите меня, мисс Кеннеди!

— Да я изо всех сил пытаюсь это сделать.

— Неужели? Тогда докажите это. Все-таки вы в моем доме.

— Пусть так. Но если уж вы обвиняете меня в том, что я имела наглость в пургу проезжать мимо вашего дома, так скажите, какой цели я добивалась, забыв о всякой осмотрительности?

— К сожалению, не могу сказать, что я полностью поверил в случайность вашего появления здесь, — сказал он все тем же наигранно любезным тоном.

— Мне кажется, у вас мания величия! — заметила Кристина.

— Что ж, по крайней мере, это лучше, чем внезапное сумасшествие'.

— Прекрасно! Этот диагноз также подходит вам, — парировала Кристина.

— Да, конечно. Особая разновидность сумасшествия, когда начинаешь стрелять по гостям из лопаты для расчистки снега.

Кристина покраснела и, не зная, что возразить, пожала плечами. Аргумент был неотразимый. Незнакомец решил сменить тему разговора.