Снежный поцелуй - страница 14
Сноубордисты и лыжники, казавшиеся сверху яркими игрушечными фигурками, зигзагами носились по белому полотну. Некоторым из них было мало проложенных трасс, они осваивали целину, поднимая фонтаны снежных брызг. У Марьяны захватывало дух при виде кульбитов, которые они выделывали. И все это буквально на краю пропасти!
— Ну они дают!
— Класс! — согласился Сеня. — Тут самые лучшие трассы.
— Но это же очень опасно! — воскликнула Марьяна.
— Да нет, не очень, если знать, что делаешь.
— Вот здесь вы и катались?
— Ага.
— Хорошо, что я этого не видела.
— А мне жаль…
— Да у меня бы сердце остановилось от страха.
— За меня? — Сеня сжал ее руку.
— И за тебя тоже, — девушка опустила глаза.
Выбравшись из гондолы, они забрались на деревянную смотровую площадку, огороженную перилами. У Марьяны захватило дух, когда она окинула взглядом открывшуюся панораму. Горную вершину, на которой они стояли, окружали другие заснеженные вершины, казавшиеся очень близкими, но, на самом деле, расположенные в нескольких километрах друг от друга. За этими вершинами были другие, за ними — следующие, и так до бесконечности. Горы, долины, снова горы…
И все это было пронизано удивительной атмосферой величественного, какого-то даже торжественного покоя. Здесь хотелось разговаривать шепотом, как в музее, или просто молчать, созерцая невероятные по красоте творения природы.
Солнце, клонившееся к горизонту, бросало на снег малиновые отблески, а в тех местах, куда его лучи не попадали, он казался темно-сиреневым. Вскоре солнечный диск добрался до одного из горных пиков и на какое-то время задержался позади него, разбросав по небу прощальные лучи. Через несколько минут малиновый свет стал фиолетовым.
— Как красиво, — прошептала Марьяна. — Хорошо, что мы сюда поднялись. Я никогда еще не смотрела на закат с вершины горы.
Сеня, стоявший рядом, обнял ее за плечи.
— Ты не замерзла? Вечером тут становится прохладно.
— Нет, — девушка помотала головой.
Она была зачаровала грандиозным зрелищем и ей совершенно не хотелось уходить.
— Знаешь, Марьяна, я хочу кое-что сказать тебе… — начал Сеня.
— Тсс, — произнесла она. — Ничего не говори.
— Почему?
— Тут так тихо…
Сеня замолчал. Он придвинулся к ней поближе, распахнул свою куртку и укутал девушку. Марьяна, уже почувствовавшая подкрадывающийся холод, не сопротивлялась. Ей было тепло, уютно, она ощущала удивительную безмятежность и чувствовала, что улыбается.
Когда они спускались вниз, Марьяне уже совсем не было страшно. Раскачивание гондолы ее больше не пугало. Тем более, что Сеня держал ее за руку и смотрел на нее такими глазами, что из головы вылетали абсолютно все мысли и все страхи. На четвертом уровне их тет-а-тет был нарушен: в гондолу ввалились три подростка без лыжного снаряжения, видимо, приехавшие на экскурсию.
Усевшись напротив них, они стали многозначительно переглядываться, толкать друг друга в бок и противно хихикать. Марьяна почувствовала себя неловко и убрала свою руку из руки Сени. Он удивленно на нее посмотрел и вернул руку обратно. А потом уставился на обитателей противоположной скамейки. Под его взглядом они как-то притихли, сначала перестали толкать друг друга в бок, потом хихикать и, наконец, как один, уставились в окно.
На следующем уровне подростки вышли, и Марьяна от души расхохоталась.
— Ну ты просто удав, гипнотизирующий кроликов!
— Да, — кивнул он. — Опыт большой. Приходится иногда воздействовать на подчиненных.
— На кого? — не поняла Марьяна.
— Да на кого только не приходится, — опомнился он. — То на преподавателей, но на однокурсников… Ситуации разные бывают.
— Что, вот так смотришь на препода, и он сразу ставит тебе «зачет»?
— Что-то вроде того.
— Мне бы такие таланты.
— И что бы ты сделала?
— Ну, не знаю. Загипнотизировала бы своего начальника, заставила его отправить меня в кругосветное путешествие. На благо фирмы. Или нет… Пошла бы в «Синюю птицу» и загипнотизировала Арсения Журавлева. Чтобы он взял меня на работу.
Ее собеседник сделал какой-то странный жест, как будто хотел поймать комара, но в последний момент передумал. Потом он потер виски, на мгновение закрыл глаза руками, выпрямился и прокашлялся.