Снобы - страница 5

Я подошел к упомянутым окнам и взглянул на парк. Стоял один из тех знойных, тяжелых августовских дней, когда деревья будто изнывают под гнетом листвы и сплошная зелень сельского пейзажа кажется давящей и душной. Пока я смотрел, из-за угла дома вышел мужчина. Несмотря на жару, на нем были вельветовые брюки, твидовый пиджак и один из тех коричневых фетровых котелков, которые английские сельские джентльмены считают неотразимыми. Он поднял голову, и я узнал его: это был Чарльз Бротон. Он едва бросил взгляд в мою сторону и отвернулся, но потом остановился и снова посмотрел на меня. Я подумал, что он, наверное, вспомнил меня, и поднял руку в знак приветствия, он ответил мне тем же, а затем пошел по своим делам.

– Кто это был? – спросила Эдит. Она стояла позади меня, оставив Изабел наедине с ее молитвами.

– Чарльз Бротон.

– Один из сыновей графа?

– Единственный сын, насколько я знаю.

– Он пригласит нас на чай?

– Не думаю. Он видит меня третий раз в жизни.

Чарльз не пригласил нас на чай, и я уверен, что он и не вспомнил бы обо мне, если бы мы не столкнулись с ним по дороге к машине. Он разговаривал с одним из многочисленных садовников, работавших в саду, и закончил как раз в тот момент, когда мы проходили через двор.

– Привет, – кивнул он вполне дружелюбно. – Что вы здесь делаете? – Он явно забыл, как меня зовут и, скорее всего, где мы встречались, но держался очень мило и подождал, пока его не представят остальным.

Изабел это неожиданное путешествие в Страну, Где Сбываются Мечты, застигло врасплох, и теперь она лихорадочно подыскивала фразу, которая бы навеки пленила Чарльза своей оригинальностью и привела к незамедлительному зарождению близкой дружбы. Но вдохновение ее не посетило.

– Он остановился у нас. Мы живем в двух милях отсюда, – незамысловато объяснила она.

– Правда? Вы часто бываете в этих краях?

– Мы здесь все время.

– А, – отозвался Чарльз и повернулся к Эдит. – Вы тоже из местных?

Она улыбнулась:

– Не волнуйтесь, меня можно не опасаться. Я живу в Лондоне.

Он рассмеялся, и его дородное открытое лицо на мгновение стало довольно привлекательным. Он снял шляпу и явил нам те самые светлые, как у Руперта Брука, волнистые локоны на затылке, что так характерны для английских аристократов.

– Надеюсь, дом вам понравился.

Эдит улыбнулась и ничего не сказала, предоставив Изабел выкладывать глупые сведения, почерпнутые из путеводителя.

Я, извинившись, вмешался:

– Нам пора. Дэвид будет за нас волноваться.

И мы все снова принялись улыбаться и кивать, потом обменялись легкими рукопожатиями и несколько минут спустя уже были в пути.

– Ты не говорил, что знаком с Чарльзом Бротоном, – произнесла Изабел без выражения.

– Я и не знаком.

– Ты не говорил, что встречался с ним.

– Разве?

Хотя, естественно, я прекрасно знал, что не говорил. Остаток пути Изабел вела машину молча. Эдит, сидевшая впереди, обернулась ко мне и скорчила гримасу: опустила уголки рта и поджала губы, будто говоря «ну вот и все, приехали». Было очевидно, что я допустил серьезный промах, и до конца выходных Изабел держалась со мной подчеркнуто холодно.

Эдит Лавери была дочерью преуспевающего бухгалтера, внука еврейского эмигранта; тот приехал в Англию в 1905 году из России, спасаясь от погромов. Я так и не узнал фамилии ее деда – Леви, наверное, или Левин. Во всяком случае, имя портретиста времен короля Эдуарда, сэра Джона Лавери, вдохновило их сменить фамилию. Когда их спрашивали, состоят ли они с этим художником в родстве, Лавери неизменно отвечали: «Разве что в очень отдаленном», таким образом связывая себя с английской аристократической семьей, но избегая сомнительных притязаний. У англичан так принято – на вопрос, знакомы ли они с такими-то, отвечать: «Да, но вряд ли они меня вспомнят» или «Ну, мы встречались, но я их толком не знаю» – в тех случаях, когда они попросту незнакомы. Все это из-за подсознательного стремления к утешительной иллюзии, что Англия, точнее Англия аристократии и обеспеченной буржуазии, опутана миллионами невидимых шелковых нитей, которые сплетают эти слои в блестящее общество, средоточие высоких должностей, власти и бесконечных родословных, куда остальным путь заказан. При этом они почти не кривят душой, потому что, как правило, хорошо понимают друг друга. Для англичанина определенного воспитания фраза «Ну, мы встречались, но я их толком не знаю» означает «Мы незнакомы».