Снова с тобой - страница 19

У дамы отвисла челюсть.

– Но ведь я же…

– Вы же понимаете, любые слова и поступки можно истолковать двояко. А ведь речь идет о благотворительной акции, – поспешила добавить Мэри. – Все мы приложили немало стараний не только ради успеха салона, но и для того, чтобы помочь детям из больницы святого Варфоломея. Вы знаете, сколько среди них бездомных? Сколько трагедий! Мы должны сделать все возможное, чтобы оказать им помощь!

Гарриет захлопнула рот, заморгала и вдруг уставилась на Мэри в упор, стараясь показать, что она ничуть не обескуражена. Удовлетворившись произведенным эффектом, она прокашлялась.

– Ну хорошо, – произнесла она уже гораздо спокойнее. – Так когда же вы намерены исправить положение?

Быстро, пока Гарриет не передумала, Мэри выудила из сумки визитную карточку.

– Позвоните ко мне в офис в понедельник. Тогда и поговорим. – Сегодня суббота. В выходные она соберется с мыслями и найдет способ компенсировать моральный и материальный ущерб – пожалуй, пары бесплатных билетов на кинопремьеры будет достаточно.

Но Мэри вздохнула с облегчением лишь после того, как лично выпроводила из салона скандальную Гарриет, нагруженную бесплатными средствами для ухода за волосами. Как вскоре выяснилось, Гарриет удалили со сцены вовремя. Едва несносная особа ступила на тротуар, к салону подкатил длинный черный лимузин. Предвкушая встречу со знаменитостью, толпа журналистов бросилась к лимузину, не обращая внимания на Гарриет.

В салоне вновь заиграл духовой оркестр. Сквозь рев труб Мэри различила зычный голос Эрнесто, звавшего кого-то по-испански. Две женщины, сидящие перед зеркалами, хохотали, словно происходящее было спектаклем, поставленным специально для них. Хлопали пробки. Юные красавицы в переливчатых голубых шелковых блузках и черных шароварах разносили подносы с шампанским и икрой.

Через несколько часов, успев угостить издерганную ассистентку ужином у Джоджо, Мэри вернулась домой – такая измученная, что у нее перед глазами плыл туман. Бросив сумочку на стол у двери, она уставилась на подмигивающий автоответчик, как на кусачего зверька. Ей была невыносима даже мысль о приглушенном помехами голосе Саймона, звонящего из какого-нибудь аэропорта. Выслушивать упреки вздорного клиента и напоминания о том, что она должна была сделать, но забыла, ей тоже не хотелось. В эту минуту Мэри не выдержала бы даже известия от бухгалтера о том, что она все-таки не обанкротится, заплатив квартальные налоги.

Мэри вяло прошла по коридору и через гостиную, даже не взглянув на живописную Ист-Ривер, вид на которую открывался из ее пентхауса на тридцать четвертом этаже. В спальне она сняла льняной костюм шафранового оттенка, кремовую шелковую блузку, комбинацию и колготки, лифчик и трусики, разбросав их по ковру, как дорожку, ведущую к огромной кровати, вытянулась на покрывале и мгновенно провалилась в сон.

Ей показалось, что телефонный звонок разбудил ее через минуту. На ощупь она нашарила телефон, сонно моргая и вглядываясь в часы, стоящие на тумбочке. Половина седьмого. Кто, черт возьми, посмел будить ее в воскресенье в такую рань? Саймон? Предвкушение угасло, едва она вспомнила, что ее друг в Сиэтле, где час еще более ранний. И такие выходки несвойственны Саймону. Саймон – инвестиционный консультант высокоприбыльных компаний, и этим все сказано.

Она схватила трубку.

– Алло!

– Это ты, Мэри Кэтрин?

Полным именем ее не звал никто, кроме матери. Мэри рывком села, прикрыв покрывалом обнаженную грудь. Дорис была бы шокирована, узнав, что ее дочь спит голышом, подумала Мэри. Впрочем, откуда мать могла бы узнать об этом? Тем более что она спит одна. Мэри не помнила, когда Саймон в последний раз оставался у нее ночевать – он вечно был где-то в Бостоне, или в Чикаго, или в Сан-Франциско.

– А кто же? – Мэри не сумела сдержать раздражение. Мама в своем репертуаре: она не звонила неделями, не удосужилась даже поблагодарить за розы ко дню рождения. А теперь этот звонок, как гром среди ясного неба. «Несомненно, она рассчитывала поймать меня на месте очередного преступления, которое приведет мою бессмертную душу прямиком в ад». Как будто она и без того мало пережила!