Снова с тобой - страница 5

Подол шелкового платья цвета слоновой кости мешал при ходьбе. Ступни горели. Чулки липли к ногам. По шее стекал пот. А тут еще и лакей чуть совсем не доконал, накинув ей на плечи капюшон.

Домой, быстрее домой, где можно вытянуться на постели. Лежать и чувствовать, как ласковый ночной ветерок, влетая в окно, холодит разгоряченное тело.

И думать о Норте. Да, ей хотелось в спокойствии и тишине подумать о том, как она снова увидится со своим Норри.

Он ни разу не пришел с визитом в дом ее деда. Она не осуждала его за это. Но он ни разу не написал ей, не передал ни строчки ни с кем из своих братьев, с которыми она встречалась в свете. Это выглядело так, словно он вычеркнул ее из своей жизни. Почему? Он ведь должен был понимать, что она скучала без него. Он, наверное, тоже скучал. Все из-за ее деда? Но она представить не могла, что Норри испугался бы кого-нибудь, пусть даже самого графа. Нет, он сам так решил — не общаться с ней, забыть ее.

Как жалко, что она не сумела вот так же забыть его. Конечно, время от времени ей удавалось на несколько дней выкинуть его из головы, даже на несколько недель удавалось, но насовсем — никогда. Она не тот человек, который забывает лучших друзей.

— Мне кажется, ты только делаешь вид, что все в порядке, — заметил Спинтон, когда они разместились в карете. — Ты получила еще одно письмо? Это из-за него столько беспокойства?

Он еще тут? Октавия глянула на Спинтона, сидевшего напротив. Она совершенно забыла о бедняжке.

Впрочем, он не был «бедняжкой». Он был новым графом Спинтоном, наследником ее деда. Они с Октавией были двоюродными братом и сестрой.

— Нет, — рассеянно откликнулась она. Ей трудно было сразу переключиться с мыслей о Норте на что-нибудь другое. — Со вторника ничего не было.

Спинтон поджал губы.

— Они стали приходить чаще.

Разве? Письма Октавию мало беспокоили. Но Спинтон воспринимал их более зловеще, чем она. Они казались ему порождением болезненного ума, она же считала их романтическими потугами какого-нибудь тайного поклонника. Нелепые вирши, глупые оды, посвященные ее волосам, ее глазам, даже ступням, — как можно всерьез верить, что их автор опасен? Зануда в худшем случае.

— Я думаю, тут не о чем беспокоиться, — заметила она, прикрывая рукой зевок. О Господи, вот теперь еще измазала перчатку губной помадой!

— Позволь мне нанять кого-нибудь, чтобы разобраться с этим делом.

— Спинтон, поверь, все это не имеет никакого значения. — Она еще раз зевнула. — Прости. Не могу понять, с чего вдруг такая усталость.

Спутник понимающе смотрел на нее в сумрачном свете экипажа. Карету тряхнуло на выбоине, и они качнулись из стороны в сторону.

— Зато я понимаю. Потому что ты не выспалась. Ты все время беспокоишься о деньгах и об этих чертовых письмах. И не пытайся убедить меня в обратном. Я все равно не поверю.

Конечно, не поверит. Спинтон был сама любезность и воспитанность, но в то же время непреклонный и упрямый, как старый мул.

Да, он был прав. Ей частенько приходилось волноваться из-за денег, но не оттого, что их не было, а, наоборот, оттого, что их было слишком много. Никогда раньше ей не доводилось получать доступ к таким огромным суммам. Но после смерти деда она вдруг поняла, что стала очень богатой, и теперь не знала, как распорядиться своим состоянием. Просто так сидеть на деньгах и наблюдать, как они расходятся, было страшно неинтересно. К сожалению, ей мало что было известно про биржи и выгодные вложения.

Что касается писем, она и не думала о них. Лишь единственный раз она вышла из себя, когда одно из этих идиотских посланий доставили в возмутительно ранний час. Она часто вспоминала о матери и удивлялась, как неожиданно повернулась ее собственная жизнь. Если бы дед не разыскал Октавию после смерти матери, если бы не открылось, что она законная дочь английского лорда, ей скорее всего пришлось бы пойти по материнским стопам и оказаться на сцене.

Вероятно, подспудный страх и привел ее к Норту с этой просьбой, на которую он, поколебавшись, в конце концов согласился.

— Я знаю, что должен уважать твои желания. Но мне нужно, чтобы ты наконец вспомнила про наш брак. Почти месяц прошел, как я предложил тебе руку и сердце.