Сновидческие традиции ирокезов. Понимание тайных желаний души - страница 17

Когда я прилетел в Австралию на похороны, присутствие ушедшего было таким теплым, таким радостным, что мы с матерью чувствовали, что находимся на празднике. Затем однажды вечером, когда мы сидели на балконе ее дома престарелых, всплыли старые разногласия. Она произнесла обидные слова и, расстроенная, ушла внутрь.

Я попросил отца вмешаться. Мать вскоре вернулась на балкон, как лист, подгоняемый ветром. Она стояла позади меня около часа, говоря слова любви и взаимного прощения, держа свою руку на моей груди, у самого сердца.

Этот случай был беспрецедентным. С раннего детства моя мать никогда не выражала физически своих чувств. Хотя это сбивало с толку и печалило меня в детстве, я потом понял, что это объяснялось тяжелыми переживаниями и болью, порожденной постоянной опасностью потерять единственного ребенка. Я сказал ей, как был тронут тем, что она говорила со мной, держа руку у моего сердца.

— Ты знаешь меня, я никогда бы этого не сделала, — возразила она.

— Но, может быть, отец бы сделал, — мягко ответил я.

И мы оба почувствовали его присутствие.

У ирокезов, вообще говоря, есть лишь одно божество — сновидение.

Ему они подчиняются и следуют всем его указаниям с абсолютной точностью.

Отец Жак Фремин, в отчете с земли сенека, 1669 год

Благодаря собственным усилиям, а также помощи друзей, я познакомился с некоторыми учеными, изучающими ирокезов, и людьми старшего поколения, которые предложили мне помочь.

— Мы дадим тебе наши лучшие слова, — сказала Хэзел Дин-Джон, выдающийся лингвист, специалист в области языка сенека, в начале нашей беседы.

С ее помощью и с помощью носителей языка могавков из резервации Пяти племен, расположенной около Брэнтфорда, Онтарио, из Тиендинага в заливе Квинт озера Онтарио и из Кахнавейка около Монреаля я начал расшифровывать некоторые фразы из моего сна.

Мои ирокезские друзья не только помогли перевести и понять многие ключевые слова, но и многое рассказали о значении встреч с Островной Женщиной. Они объяснили, что ирокезы традиционно были матриархальным сообществом и что Островная Женщина точно была не только матерью клана, но и Арендиуанен, или женщиной, обладающей могуществом. Среди ирокезов, как и во многих близких к природе обществах, женщины чаще всего являются провидицами, замечательными рассказчицами и хранительницами паутины жизни.

Из наших разговоров родилась идея, что Островная Женщина могла призвать меня из ее настоящего времени, пытаясь получить информацию из ее будущего, которая могла бы помочь ее семье и ее людям. Это предположение даровало мне некоторое понимание. Однако я чувствовал, что была и более глубокая связь, которая объединяла мою жизнь с Островной Женщиной, с Уильямом Джонсоном и, возможно, с другими людьми из иных времен.

Когда в первый раз я пришел поговорить со старейшиной онондага, он уверенно сказал:

— Я полагаю, тебя кто-то посетил.

Он посоветовал быть осторожным, имея дело с бесплотными духами, и не говорить на публике об именах и подробностях определенных традиционных ритуалов, которые я видел во сие. Он объяснил:

— Некоторые из великих людей нашего народа остаются близко, чтобы присматривать за нами и защищать Землю. Они могут заговорить с тобой, хотя ты и чужак, потому что ты видишь сны так, как делаем это мы.

Призыв Ястреба и Островной Женщины открыл передо мной несколько параллельных путей в мир шаманских сновидений, и постепенно я заполнил тысячи страниц дневника подробным описанием моих путешествий.

Один путь заставил меня прочитать все, что я смог найти об ирокезской работе со сновидениями и о целительстве. Одним странным лунным вечером, когда тонкие линии белых облаков (не следы испарений) складывались в параллельные тропы, пересекающие небо, мой друг-книготорговец привез на грузовике несколько коробок книг, в которых лежали семьдесят три тома «Иезуитских рассказов», отчетов одетых в черные рясы миссионеров первой границы на северо-востоке Америки в XVII веке. Книги обошлись недешево, но они были необходимы. Я уже знал, что отчеты иезуитов содержали бесценную информацию о шаманских тропах сновидений ирокезов и гуронов тех времен, когда древние практики все еще использовались. Ограниченные своими железными догмами, боящиеся индейских снов как порождений демонов, которые переместились на американские просторы после того, как их изгнали из Старого Света, служители нового бога — иезуиты часто неверно толковали то, с чем встречались. Тем не менее при внимательном прочтении со знанием того, какими сновидения могут быть, «Иезуитские рассказы» стали золотой жилой, которую только начали разрабатывать ученые. Больше чем на год эти книги стали моим любимым чтением, подтверждая иногда то, чему меня учили люди, приходящие во сне, помогая понять ирокезские сновидения.