Собачье дело - страница 4
— Это просто оскорбительно! — вспыхнула француженка. — Малена, а ты почему молчишь?!
Томная гречанка устремила мягкий с поволокой взор на Спирса.
— А я считаю, что он прав. Я бы предпочла выполнить три нормы по сбору душ, чем встретиться с гончей. И я согласна с тем, что девушек и стажеров следует отправить в мир смертных. Там сейчас безопаснее.
Шеф евробюро тоже поднялся.
— Решено. Облава сегодня ночью, когда эти твари выйдут на охоту. До этого момента вы все обязаны отправить в мир людей девушек и стажеров. Доложитесь по готовности. Встречаемся здесь с наступлением темноты.
Алан поставил дымящуюся кружку с кофе перед наставником и, потупившись, сказал:
— Сэр, я все-таки должен извиниться…
— У тебя плохая память? — перебил его Эрик. Юноша вздрогнул.
— Нет, сэр…
— Тогда почему тебе так трудно запоминить мое имя?
— Но это… неподобающе, сэр…
— Чего?
Алан набрал воздуху в грудь:
— Но разве я не обязан относиться к вам с почтением, учиться у вас и проявлять должное уважение?
— Ну и проявляй себе на здоровье. Вон там, за дверью. Я не переломлюсь, если ты…
С надсадным, почти предсмертным хрипом ожила громкая связь:
— Внимание! — старый динамик до неузнаваемости искажал голос Спирса, но справиться с фирменными уильямовскими интонациями даже ему было не под силу. — Внимание всем сотрудникам. В течение десяти минут все жнецы мужского пола должны собраться в моем кабинете. Косы взять с собой. Стажерам и женщинам запрещено выходить из кабинетов. Так же им запрещено находиться в кабинете в одиночестве или оставлять дверь кабинета незапертой.
Эрик и Алан удивленно переглянулись.
— С чего это он?
— Может, что-то случилось?
Слингби потянулся за косой.
— Странно. Ладно, пошли. Отведу тебя к Греллю. Интересно, он в какую категорию себя занесет — мужчин или женщин?
Хамфриз покраснел. Грелль его пугал. Хотя сегодня спас ему жизнь.
— А… сэр… Эрик… он всегда такой?
Слингби обдумал вопрос.
— Нет, — наконец решил он. — Обычно он хуже. Просто ты ему нравишься.
Алан шарахнулся.
— Нет!
— Да, — насмешливо отвечал Эрик. — Ты, я смотрю, вообще всем нравишься. Даже мегерам из кадров и бухгатерии. Составишь Ноксу конкуренцию, а то он уже совсем оборзел. Устроил тут себе гарем…
Хамфриз порозовел и опустил взгляд. Он не собирался конкурировать с Ноксом. Во-первых, это бесполезно, за Роном смог бы угнаться разве что дон Жуан в лучшие свои годы, а во-вторых… Но додумывать мысль было как-то страшновато, и Алан поторопился выйти из кабинета следом за Эриком. В коридоре они тут же столкнулись с Греллем и Рональдом.
— Эй, Эрик, что стряслось?
— Понятия не имею. Вот, веду своего стажера к твоему. Ты сам-то пойдешь к Спирсу или ты у нас сегодня дама?
Грелль на миг задумался.
— Ооо… Нет, разве я могу оставить Уилли наедине с таким количеством мужчин? Ни за что! Я умру от ревности!
— Тьфу, черт. Когда ты уже оставишь его в покое?
— Ни-ког-да! — проникновенно отозвался Сатклифф и сунул Ноксу ключ от кабинета: — Разззззвлекайтесь, мальчики. Только без фатальных разрушений, ммм? И постарайтесь одеться к нашему возвращению.
— Сатклифф, у тебя что, почки лишние? — холодно поинтересовался Эрик, взглянув на пунцового Алана.
— Ах, ты, значит… — Грелль вдруг смолк, хитро сузив кошачьи глаза. — Значит… Ооо, Эрик, купи-ка ты себе очки получше!
Хамфриз попятился за спину Рональда. Не дай Боже, Эрик сейчас на него посмотрит…
— Грелль, — холодно сказал Слингби, — я не понимаю, о чем ты говоришь, и, уверен, сам ты этого тоже не понимаешь. Поэтому хватит трепаться и пошли уже к Спирсу. А вы, молодежь, запритесь на ключ и ждите нас. Алан, если он к тебе полезет в отсутствии девушек — разрешаю разбить ему физиономию. Усек, Нокс?
Рональд задохнулся от возмущения. Алан облегченно перевел дух.
Сказать, что Грелль привлекал к себе внимание — значит, ничего не сказать. В ночном мраке его бензопила сверкала, аки меч архангела, и алый плащ не просто бросался в глаза — он бил по ним со всей дури. Пламенеющие волосы были собраны в высокий хвост. Желто-зеленые глаза горели хищным огнем; к счастью, после смерти Грелль обрел возможность удовлетворять свои маниакальные инстинкты без вреда для общественности.