Собачья площадка - страница 17

Как и следовало ожидать, в магазине находился хозяин ротвейлера. Валера о чем-то задушевно беседовал с продавщицей. Николай постарался сделаться незаметным и разглядывал витрину, не вмешиваясь в разговор, хотя вполне мог попросить пару пачек «геркулеса» и макарон. Взвешивать не надо. В конце концов, он покупатель, а не праздный трепач. Но не сделал этого. Просто стоял и разглядывал витрину. Разок Валерий обернулся, и Иванов успокоил его, мол, выбираю.

Валерий закончил разговор и пошел к выходу, равнодушно, как и его ротвейлер, скользнув взглядом по невыразительной фигуре Иванова.

Скотина, подумал про себя Николай. Он посмотрел на продавщицу. Маша, кажется, и попросил «геркулес», макароны и кило сосисок. Заметил, что под очками та скрывает фиолетовый кровоподтек.

— Бодягу надо приложить. Хорошо помогает, — посоветовал он.

— Что? — не поняла та.

— Я говорю, бодягу на глаз…

— Берите… Что еще?

— Ничего, — удивился её тону Иванов, чего она как с цепи сорвалась, я же как лучше хотел…

Невдомек было Иванову, что Маша все утро переживала за свой фонарь под глазом, надеялась, что хорошо замаскировала. Час перед зеркалом, а все равно как напоказ. Культурный человек хоть вид сделал бы, что незаметно, а эти лезут. Валера ладно, свой. А этот-то поскребыш куда?

Николай, оскорбленный в лучших чувствах, побрел в большой магазин за костями. Встал в отдельную очередь среди пенсионеров. Здесь у него тоже вышел казус. Он думал взять без очереди. Кому они нужны-то? Но оказалось, что за костями отдельная очередь. Пенсионеры. Подозрительно пахнущие щетинистые люди. И он среди них. Иванов стоял с таким видом, будто берет по меньшей мере три килограмма антрекотов. Ему почему-то стало стыдно.

— Три кило… Мне для собачки. Бульон, знаете… Очень полезно, — зачем-то объяснил он всем свою покупку.

Сзади заворчал бомж. Что-то вроде «самим не хватает, а тут собакам берут, становись в конец, людям не хватит». Это «людям» окончательно добило Иванова. Это они-то люди?

— Где занял, там и буду стоять, и вы мне не указ, — отрезал Николай.

— Всем хватит — и людям, и животным, — миролюбиво успокоил очередь мясник.

Надо с этим парнем дружить, подумал про себя новоиспеченный собачник, наверняка наши все дружат. Так в мыслях начиналось перерождение обычного Иванова в хозяина большой собаки.

Настроение вновь вернулось в свое утреннее русло, и ноги сами понесли Иванова домой.

Иванов поднялся на этаж и здесь обнаружил свою супругу. Она сидела на подоконнике и свирепо надулась при виде мужа.

— Ты что тут делаешь? Ключи забыла?

— Я ничего не забыла. Я отпросилась. Это ты забыл, что тварь такую привел. Она меня чуть в куски не разорвала.

Николай с ужасом вспомнил, что в квартире оставалась собака. Но откуда же он мог знать, что Виолетта отпросится?

— Откуда мне было знать, что ты отпросишься? — так и сказал Иванов. — Надо предупреждать.

— Я теперь в собственную квартиру не попаду? Предупреждать.

— Не собственная.

— То есть?

— Не приватизированная. А собака что, собаке я дал задание охранять. Пойдем.

Он решительно вставил ключ в замочную скважину. Открыл дверь. В маленькой прихожей стоял Зверь, задрав огромную голову, и смотрел на Иванова внимательными глазами.

— Ты что же это, братец, своих не пускаешь? А ну погладь его. Погладь, не бойся. Зверь, это своя. Своя, понимаешь?

Иванов без всякого чувства приобнял жену за плечи и продемонстрировал любовь. Собаку не обманешь, но, похоже, она поняла, что имел в виду новый хозяин.

Виолетта осторожно протянула руку и потрепала Зверя по загривку. Зверь развернулся и, щелкая когтями по паркету, убрался на кухню.

— Вот видишь… Все понимает и сторож отличный.

— Что у нас красть?

— А музыкальный центр?

— Ему сто лет в обед.

Иванов подумал, что действительно, музыкальный центр не аргумент в пользу того, чтобы Зверь остался в квартире навсегда. Слава богу, хоть не зарычал на Виолетту. Когда Иванов объяснит, что собака престижная, Виолетта поймет. Будет о чем трепаться с подругами. Только на это и рассчитывал Иванов, а пока прошел на кухню, выгрузил продукты и, выбрав самую большую кастрюлю, поставил кости на газ.