Собачья площадка - страница 32

Сдав бутылки и заработав на этом ещё восемьдесят рублей, Евсей повез коляску в близлежащую подворотню, где передал знакомому дворнику на хранение. Далее его путь лежал через Свиблово до места помывки. Он шел и удивлялся. Кругом люди занимались своими делами. По крайней мере, лица у всех были занятые. Что можно делать в середине дня молодым, полным сил и здоровья людям? Покупали зеленый лук и редиску не поймешь у кого. Кто-то тащил упирающегося ребенка. Прыщавые пили пиво, лениво прислонясь железом к железу. А в домах за шторами и жалюзи, наверное, подписывали нужные и не нужные бумаги.

— Евсей! — с неподдельной радостью приветствовал бомжа истопник, так, словно они вместе много лет назад выстояли под бомбежкой и делили последнюю махру. — Сколько лет, сколько зим, как ограбили магазин!..

— Помыться можно? — спросил Евсей. Он знал, что не откажут, но могло быть нашествие тараканов со своими барышнями, тогда приходилось ждать окончания их помывки. Иногда ожидание затягивалось до трех-четырех утра. Наевшиеся секса барышни, удовлетворив убогие фантазии денежных партнеров, расползались по дневным хатам.

Сегодня тараканы оккупировали только три зала. Больше того, отдельный зал для пиршества готовили на завтра. В нем-то и решили обосноваться. Еще с утра истопник поправил там кое чего, приглашенная барышня вымела все подчистую. Стены окропили настоем эвкалипта.

— Давай-ка одёжу… — приказал истопник, — прожарим.

Евсей безропотно разделся, явив приятелям бледное тело с двумя пролежнями синего цвета. Хотя в русских парных не принято обмываться перед парилкой, оба друга в один голос заявили, чтобы Евсей сначала пошел в душ, но не мочил головы.

Тело Евсея отозвалось на горячий душ равнодушно. Поры не открылись. Им нужен был более ощутимый удар температурой. И все-таки первая грязь сошла. Обнажились отдельные участки кожи с ямочками оспин и седыми волосками в родинках. Евсей вспомнил из истории, что утренние бани отворялись обычно в благовест, к заутрене, а вечерние — чуть раньше вечернего звона, и никак не мог понять, в какой временной период попал. Скупые люди с собой мыла не брали, подбирали брошенные другими обмылки, да и веники пользовали чужие. Евсей поискал на полке и нашел удивительное импортное душистое мыло с незнакомым запахом. Целое. Не обмылок. И полотенце лежало свернутое в трубку, китайское, чистое. С этикеткой.

«Сначала только в печах мылись. Когда истопят печь пожарче, например под хлебы, то как вынут их, возьмут воду, нагретую загодя, настелют пол соломою, веник прихватят, распаренный домягка. Посудину прихватят для хорошего духу с квасом, а для молодоженов с пивом. Улегшись как следует, человек велит затворить за собой устье печи, прыскает по сторонам и поверху квасом ли, пивом ли. Всего лучше пучком соломы, прыскать. Пару поддать, сколько надобно, а потом уже и париться. Выходит распрелый человек из печи в сени или во двор — холодной водой окатиться. Непременно потом надо полежать на лавке или на полу на соломе».

Когда он вышел, воздух был напоен ароматом пива. Оба сотоварища сидели и хитро улыбались. Перед ними на салфетке лежали яйца вкрутую, плохо ошкуренный лещ, черный хлеб и доброе слово в виде бутылки водки. Евсей порылся в мешке и был встречен рукоплесканиями — бутылка водки, упаковка частика и обрезки ветчины.

Они зашли в парную.

Пару поддавал человек знающий. От Евсея грязь отходила пластами. Он не стеснялся. Чего уж. Выйдя в бассейн, даже не почувствовал холода воды. Вокруг него сразу расплылось пятно, как вокруг нефтяника.

— До чего же тебя надо… — только и сказал истопник.

— Возьми мою мочалку, — сказал товарищ. Очень скоро мочалка стала серой.

— А вот кого побрить, поголить, усы поправить, молодцом поставить. Мыло есть московское, а вода из кратера сахалинского.

Сели.

— Давай за тех, кто никогда уже к нам не присоединится?

— Давай…

Выпили молча. Как полагается. Одновременно каждому пришло на ум свое. Истопник вспомнил, как его опрокинули на рынке, и он сразу и навсегда простил обидчикам все. Пусть подавятся. Товарищ вспомнил свою дочь, которая выгнала его из квартиры и попросила не приходить без бутылки. И Евсей, вспомнивший вдруг врача, который сказал, что ты будешь приходить в себя постепенно, по чуть-чуть… А Евсею, напротив, вспомнилось сразу все. Как покупал мороженое, как в городском тире обучал стрельбе, как дарил плюшевую игрушку.