Собирали злато, да черепками богаты - страница 19

– От Дукатова выдачи нет, – говорили в полку.

В полку проходила большая часть жизни Владимира Георгиевича, хотя был он женат на чрезвычайно скромной и тихой женщине, родившей ему троих детей и появлявшейся с мужем лишь на крупных полковых праздниках, на которые все офицеры обязаны были являться с жёнами.

Несмотря на хмурый вид, полковник сразу расположил к себе Вигеля сходством с покойным Императором. Между тем, Дукатов смотрел на следователя с нескрываемым неудовольствием.

– Я надеюсь, вы не собираетесь арестовывать всех моих офицеров? – без обиняков спросил он, покрутив толстый ус.

– Всех не собираюсь, – отозвался Пётр Андреевич. – Но вы же понимаете, что мы обязаны найти убийцу, а значит…

– Господин Вигель, я не знаю, что вы там себе думаете, но никто из моих офицеров не мог совершить подобной гнусности! Я знаю их всех, как родных детей и даже лучше, и могу головой поручиться за каждого из них! Напасть на безоружного сзади! Здесь вам, чёрт возьми, не Хитровка! Вызвать на поединок – дело иное. Такое у нас бывало, хотя это и запрещено законом. Но дуэль – самый естественный способ разрешения конфликта для благородных людей! Если благородному человек нанесено оскорбление, то не идти же ему с этим в суд! Это низко и достойно разве что какого-нибудь ничтожного жидишки-маклёра, но не русского офицера! А потому дуэли будут всегда, пока есть такое понятие, как «честь», но убийства офицера офицером в спину быть не может! Больше мне нечего вам сказать!

– Господин полковник, я лишь исполняю свой долг, а мой долг подозревать всех, кто имел возможность и причину для совершения преступления, невзирая на мои личные чувства.

– Хорош долг! Вы, должно быть, господин Вигель, в каждом смертном подозреваете преступника, – Дукатов хрустнул пальцами. – Прошу извинить меня за резкость, но, если вы рассчитываете выцыганить из меня сведения, подкрепляющие ваши подозрения, то напрасно тратите время.

– Я понимаю ваше раздражение, – отозвался Пётр Андреевич. – Поверьте, мне бы меньше всего хотелось, чтобы к этому преступлению были причастны ваши офицеры, но у нас пока нет иных подозреваемых, если вы можете дать нам хоть какую-то нить в другом направлении, то мы будем вам только признательны. Кто, кроме ваших офицеров, мог находиться ночью на территории полка? Кто мог завладеть оружием убитого?

– Не спрашивайте, господин Вигель, – мрачно отозвался полковник. – Я уже и сам сломал голову, ища логическое объяснение этому… Караульные божатся, что никого из посторонних не видели. Чертовщина какая-то!

– Я хотел бы попросить вас дать характеристику офицеров, оказавшихся замешанными в эту историю. Например, что вы можете сказать об убитом подпоручике?

– О Мишке? Пожалуй, он единственный, о ком я не могу сказать ничего хорошего. Скрытный, крайне неровный, мрачный… Ни с кем из офицеров близок не был. Этакий вещь в себе. Да ещё с гонором! Нет, воинские дисциплины он знал порядочно, но, как человек… О покойниках, конечно, плохо не говорят, но дрянь-человек он был.

– Стало быть, в полку его не любили?

– Только не надо делать выводов, что поэтому его и зарубили, как свинью!

– Я не делаю выводов, а лишь уточняю факты. А о троих участниках инцидента в собрании что вы можете сказать?

– Корнеты Обресков и Тягаев друзья ещё с кадетского корпуса. Орест и Пилад. Правда, они очень разные. Обресков – славный малый, но толка из него не выйдет. Нет в нём настоящей офицерской закваски. Думаю, карьеры он не сделает и, скорее всего, найдёт себе иное поприще. Он немного ребячлив ещё, горяч, но добр, мягок, даже слишком. И уж чересчур норовит угнаться за старшими товарищами в их гусарстве. Мальчишка он ещё, вот что. А, вот, корнет Тягаев – совсем другое дело. Редко у кого в таких летах можно встретить такую выдержку, глубину ума. Строг к себе и к другим, сдержан, исполнителен, инициативен, всегда готов помочь товарищам, честен, скромен, старателен, наделён сильной волей, целеустремлённостью. Отличный наездник и фехтовальщик. Я возлагаю на него большие надежды. Он очень устойчив, никогда не позволяет подбить себя на какие-то глупости. Твёрдость, достойная старшего офицера… Вот, в ком подлинное офицерское ядро! Хотя наследственность вроде совсем и не располагает к тому.