Собиратель чемоданов - страница 21

С таким же успехом, если самому идти некогда, лицо можно послать вместо себя на день рождения, в цирк, на елку и даже, за некоторыми исключениями, в суд.[69]

После всего сказанного ни у кого не должно остаться сомнений в том, что логос не является ни частью одежды, ни частью тела чемоданного жителя. Единственно верная точка зрения состоит в том, чтобы считать его частью головы, или Логоса (с большой буквы), как и было сказано в самом начале.

Так устроена голова чемоданного жителя. Во всем остальном его организм принципиально не отличается от нашего.

1. Щедро одарив чемоданных жителей средствами труда, благосклонная природа не обделила их и талантами. Чтобы составить жизнеописания всех выдающихся чемоданных жителей, понадобились бы сотни томов. Но, как известно, не всякий талант достоин того, чтобы служить образцом для подражания. Например, Плутарх полагает, что умно сказал Антисфен, услышав об одном афинском жителе, что он хороший флейтист: «А человек он скверный; иначе не был бы он таким хорошим флейтистом».[70] Поэтому, приступая к составлению жизнеописаний, надо сто раз подумать, прежде чем остановить свой выбор на той или иной персоне, неоднократно задавая себе вопрос: а заслуживает ли она, при всех ее несомненных достоинствах, того, чтобы ее дела и мнения делать предметом обсуждения вне чемоданов? Только после этого можно приступать к писанию биографий.

Эта книга содержит биографии Упендры и Чемодасы, двух выдающихся чемоданных жителей, не схожих ни в одной из своих добродетелей, но при том бывших чрезвычайно полезными своему отечеству, причем даже не столько кротостью и справедливостью (а эти качества выше всех прочих ценятся в Чемоданах), сколько прежде всего способностью переносить ошибочные суждения народа и товарищей по положению с такой же легкостью, как и свои собственнные. А о том, достигли ли мы нужной цели, можно будет судить по завершении нашего сочинения.

2. О рождении Чемодасы в Чемоданах существует немало легенд. Согласно одной из них, его прадед по материнской линии был выдающимся законодателем. Если верить этой легенде, то именно он дал чемоданным жителям законы и установил государственный строй, смешав в нем элементы разных политических систем, вполне целесообразно для согласия и благополучия граждан. Однажды его внучке приснилось, что она родила льва, и через некоторое время она действительно, причем совершенно неожиданно для всех, родила Чемодасу. Телесных недостатков у него не было; только голова была продолговатая и несоразмерно большая. Вот почему, как объясняет легенда, он изображается почти на всех статуях без головы, — очевидно, потому, что скульпторы не хотели представлять его в позорном виде. Но есть и другие объяснения этому факту.

Впрочем, учитывая распространенность имени Чемодаса (в Чемоданах так зовут чуть ли не каждого четвертого), вполне возможно, что в этой легенде имеется в виду совсем другой гражданин.

Как бы то ни было, Чемодаса, о котором рассказываем мы, с ранних лет пользовался авторитетом. Достоверно известно, что еще в школе учителя постоянно ставили его в пример другим.

Так было до тех пор, пока он не познакомился с Упендрой.

3. Имя Упендра в Чемоданах не давали никому ни до, ни после Упендры. Не давали его и Упендре. Это имя он выбрал себе сам, уже будучи взрослым. При рождении он получил имя Чижик, в Чемоданах также весьма распространенное и вполне пристойное. Тем не менее, он однажды во всеуслышание объявил, что отныне его будут звать Упендрой, и с этого момента, если кто-нибудь, по старой памяти, и называл его Чижиком, просто делал вид, что не слышит. Таким способом он быстро приучил чемоданных жителей к своему новому имени, так что могие даже забыли о том, что когда-то его звали иначе.

При этом, однако, ни один из рассказов об Упендре не заслуживает полного доверия. О его происхождении, путешествиях, политической и иной деятельности существуют разнообразные показания, в том числе самые фантастические. Но в особенности мало сходства в рассказах о времени его рождения. Одни считают его ровесником Чемодасы; другие, указывая на полное отсутствие каких бы то ни было свидетельств о его школьных годах, утверждают, что по возрасту он превосходил большинство своих современников; третьи вообще ничего вразумительного по этому поводу сказать не могут.