Собирая осколки - страница 5

– Они с радостью… да и…

– Не обсуждается! Поверьте, Алекс душка, он сейчас просто не в духе.

Разговор велся еще около часа. Точнее, ее запугивание со стороны Николая и не прекращаемое испепеление взглядом со стороны Алекса.

Все это какой-то бред! Да никто меня заставить не может! Но раз за разом все ее доводы опровергались и втаптывались в грязь. Юрист из нее был хреновый. Точнее вообще никакой. И знакомых юристов у нее не было. Но шестое чувство подсказывало, что так быть не может. Что-то не так, но вот что?

После того, как Алекс умчался из загса, Нике было вручено обручальное кольцо, которое приказали носить не снимая. Тут же по пунктам обсудили договор о передачи денег и как они будут возвращаться. Если договор будет не нарушен, к ней претензии никто не имеет. Разбираться будут с братом лично. В основном в договоре были перечисленные только ее обязательства. Нельзя изменять в течений этого срока. Нельзя никому рассказывать, что брак фиктивен. Там еще очень много было чего «нельзя» делать.

Так как это была суббота, на работу идти не нужно было. Ника бесцельно гуляла по парку пытаясь осознать, что же произошло. Она раз сто порывалась снять кольцо и бросить его в пруд. Но духу не хватило. Домой идти совсем не хотелось. По договору им предстояло жить вместе. Алекс тут же заявил, еще вчера, что у него они жить не будут. И Николай тут же согласился.

Обзор пруда ее заслонила небольшая толпа, в центре которой были жених с невестой. Такие счастливые, довольные. Фотограф все бегал вокруг них и гостей выбирая выгодные ракурсы и позы.

Нде… а у нее никакой свадебной фотографий не предвидеться. Даже лет через пять, когда этот бред закончиться, кто ее в тридцать-пять возьмёт?

«Глупая! Возьму-возьмут! Еще как возьмут!» – уверил в голове голос Арины. Но уверенности больше не стало.

В свою квартиру она прибыла поздно. Вся прихожая была заставленная какими-то коробками. Отлично, а то тут и так место нету.

Она конечно давала дубликат ключа Николаю, но не думала, что переезд состоится так скоро.

Коробки были даже в ее спальне и в кухне. Ника не представляла, что в них и куда это все нужно ставить. Места в квартире было немного. Две небольшие комнатки да кухня.

– Какой же это бред!

Как не странно, на работе скромного золотого ободочка на ее пальце никто не заметил. До обеда никто не беспокоил вопросами и Нике почти удалось забыть, что на этих выходных она вышла замуж, продавшись за весьма большую сумму. Мама и брат не звонили. Оно и ясно, деньги получены, чего уж теперь. Новоявленный «муж» явился за полночь и до утра разбирал коробки. Ника было попробовала предложить помощь, но увидев уничтожающий взгляд со стороны «супруга» передумала. В воскресение его не было весь день. Явился опять ближе к ночи и привез еще кучу шмоток. Ника только тихо присвистнула и заварив себе кофе ушла в спальню. Алекс разместился в гостиной. Уже даже успел перестановку сделать. Нике это не нравилось. Очень. Но молчала. А в понедельник утром, Ника нашла на кухонном столе две пятисот евровые купюры и коротенькую запись: «На расходы». Как учитель, почерк она оценила на троечку. Размашистый и плохо читаемый. Буквы сливались.

Ника решила не привередничать и деньги взяла. Если он еще и мусор начнет выносить, то можно будет сказать, что муж свои обязательство по дому выполняет на ура! Деньги ей были нужны. Учительские зарплаты были довольно средние, да еще и зависели от Гор управы. На оплату счетов хватит, да еще на продукты. Остатки прибережет. Кто его знает, как регулярно Алекс деньги оставлять будет. Да и может удастся на ремонтник небольшой скопить.

Как назло, в момент ее выхода из дома полил дождь. Когда она добралась до работы, то дождик превратился в ливень. Осень вступила в свои права.

К концу дня, когда было пара уходить, в класс зашла уборщетса и как всегда принялась обсуждать очередные новости. Ника слушала в пол уха. Галина Сергеевна была женщиной приятной, другим в душу не лезла. Но поболтать любила. А в лице Ники, она нашла благодарного слушателя. Ника же радовалась хоть какой-то компаний по мимо учеников. В учительскую идти совсем не хотелось, опять выслушивать Катину трескотню про только, что закончившийся медовый месяц и в двух сотый раз узнать все подробности ее свадьбы, не хотелось совершенно.