Соблазненная грехом - страница 18

Раздраженно фыркнув, с мрачным выражением лица тетя Оливия вернулась на свое место.

– Моя единственная цель – устроить все как можно лучше для этой семьи.

– Нет, устроить все как можно лучше для себя, – резко ответила герцогиня. – Ты готова толкнуть Эйми в объятия любого, дающего хорошую цену за нее. Независимо от ее желания ты сделаешь все, чтобы она не мешалась под ногами. Но замужество – это не средство для достижения цели, это союз, в который нужно вступать исключительно по любви, и никак более. – Она замолчала. Лицо ее стало грустным, взгляд – отсутствующим. Эйми не могла в этот момент не подумать, что леди Мейтленд, должно быть, предалась воспоминаниям о своем любимом муже, покинувшем ее уже много лет назад. – Замужество – это обязательство во всем быть вместе и делить друг с другом минуты и радости, и горя. Замужество – это доверие и верность, готовность и желание сделать все для другого.

– Правильно! – раздался громкий голос барона Бедфорда, который вдруг оказался возле вдовы, в руке он изящно держал рюмочку послеобеденного портвейна. – Я и сам бы лучше не сказал, ваша светлость!

Эйми еле сдержалась от смеха, в то время как ее тетушка залилась краской. Барон, бывший поклонник артистических талантов леди Олбрайт, обладал симпатичной внешностью. В молодости за ним значилась слава повесы и ценителя женской красоты. Когда-то у него вспыхивали мимолетные приступы интереса к леди Оливии, и он бросался ухаживать за ней. И хотя внимание барона однозначно льстило ей, тетушка была непреклонна в противостоянии его чарам. Объяснением всему были безответные теплые чувства Бедфорда к глубоко презираемой ею бывшей невестке, леди Олбрайт.

– Да замолчите же, барон, – прошипела Оливия, расправляя плечи. Она пронзила его негодующим взглядом. – Да что вы можете знать о доверии и верности? Или, если на то пошло, о любви? Вы расстаетесь с женщинами также легко, как со старыми изношенными костюмами, и порхаете от одной к другой, как пчела от цветка к цветку.

Уголки его губ поползли вверх, лицо исказилось недоброй усмешкой. Барон демонстративно приложил руку к сердцу, словно ему нанесли смертельный удар.

– Я не порхаю. И разве я не повторяю из раза в раз, что из меня вышел бы самый верный муж, если бы вы все-таки оказали мне честь, приняв мое предложение.

– Да легче умереть, чем поверить в это, не так ли? К своему огорчению, я успела в этой жизни понять, что большинство мужчин, особенно вашего типа, имеют склонность к непостоянству.

– К непостоянству? Я бы сказал, что это определение слегка грубовато.

– И тем не менее это так. В вашем поведении не было ни грамма того, что заставило бы меня изменить мнение.

В то время как эти двое, цыкая друг на друга, продолжали спорить, вдовствующая герцогиня откинулась на спинку кресла и постаралась отвлечь Эйми от неприятного диалога.

– Все в порядке, дорогая? – спросила она, с сочувствием глядя на девушку.

Эйми кивнула, сопровождая свой жест успокаивающей улыбкой, и, хотя в отличие от сестер, с герцогиней ее связывали не столь близкие отношения, она с симпатией и уважением относилась к пожилой даме и была благодарна за ее участливое отношение.

– Да. Спасибо, ваша светлость.

– Оливия будет всеми способами давить на тебя, но ты не должна позволять это делать. Ты еще молода, и после всего, что тебе пришлось пережить, вполне понятно твое нежелание близких отношений и замужества. Иногда, прежде чем разделить свою жизнь с кем-то, нам сначала необходимо помириться с духами прошлого, разобраться в себе и понять, способны ли мы твердо стоять на ногах.

Слова вдовы напомнили Эйми о кошмарах, изводивших ее неделями. Мрачные образы стремились вырваться наружу из самых дальних уголков сознания. И снова перед ее глазами возник осуждающий взгляд матери. Сцена ее убийства вновь прокрутилась в ее голове в мельчайших деталях, наводящих ужас.

Содрогнувшись, Эйми бросила взгляд на отца, стоявшего поблизости в прежней компании Вайолет. Он улыбался и вел себя более непринужденно в сравнении с недавним прошлым.

Многие годы печаль и уныние были постоянными жизненными спутниками маркиза Олбрайта. И хоть он искренне любил свою покойную жену, ни для кого не было секретом, что оба они принесли друг другу немало страданий. Ощутимая разница в их социальном положении, кокетство леди Олбрайт, дававшей постоянные поводы для сплетен, в конце концов привели к отчужденности. Однако смерть маркизы стала потерей, которая опустошила его. Лорд Олбрайт замкнулся в себе, в своей печали, нечасто радуя близких улыбкой и сам редко находя удовольствие в чем-либо.