Собор - страница 5

стр.

В это же время Телесфер поднял шутовскую бучу:

— Ну да, теперь начнет цитировать энциклики [6], жаловаться начнет, детская гордыня; опять же…

— Тихо, тихо. И как конкретно звучит ваше предложение?

— Никакого предложения нет, — отрезал тот. — Мы можем отца лишь побуждать. Ведь они там ожидают вашего рапорта, правда? Мы не настолько наивны, чтобы верить, будто бы единственное ваше слово передвинет планетоиды, но вот на принятие решения явно повлияет.

— Не слишком-то представляю я себе способы этого побуждения, — буркнул я. — Вы можете предоставить мне доказательства чудес?

— То есть, вас интересует только предполагаемая святость Измира?

— Нет, меня интересует множество различных вещей. Загадка Хоана, к примеру. Но если речь идет о том, что будет существенным для читателей моего рапорта, то да, вы правы — это святость Измира.

Мозговик долгое время молчал. Магдалина сонными движениями руки мутила воду в фонтане.

— Прошу вас зайти ко мне завтра, — отозвался наконец Телесфер. — В главную лабораторию CFG. Компьютер будет предупрежден. После шести вечера. Раз вас действительно интересуют определенные вещи… Что же, желаю приятных снов.

Кляйнерт пожала мне руку (пальцы мокрые от холодной воды), встала, повернулась и достойным, неспешным шагом пошла в направлении одной из расходящихся радиально от площади улиц.

Я вернулся в гостиницу и записал сообщение по этой встрече.


Итак, а теперь — Собор. Громадный, великолепный. Выходишь из шлюза биосферы и видишь его — Собор — перед/над собой: рваная тень на фоне звезд. Нужен свет, чтобы оценить его архитектуру, а света как раз и нет: Леви уже далеко, Мадлен еще недостаточно близка. Сейчас, в длительном периоде космического межзвездия, Собор, прежде всего — это Тайна. К главному порталу от шлюза ведет по склону кратера крутой маршрут, спускаешься по вырубленной в холодном камне тропе, со страховочным тросом, который в обязательном порядке закрепляет автомат внешних ворот. Как правило, тогда побеждает любопытство, и спускающийся включает мощный прожектор вакуумного скафандра. Но белый палец луча способен касаться только отдельных фрагментов строения, поочередно перемещаться по ним — по светлому эпителию поверхности Собора: от этого места до того, от того — до этого. Спускаясь, очень сложно удерживать свет, направленный в одну точку — потому человек останавливается, пялится, водит горячим пальчиком по скальному творению; подобный спуск от шлюза (двести метров) способен продолжаться даже целый час. Я знаю, поскольку именно столько времени спуск занял в моем случае: отец Миртон ожидал у могилы; потом сказал, что уже и не ожидал; некоторые усаживаются на склоне и западают в какое-то кататоническое состояние околдованности, их будят только аварийные сигналы скафандра. И не удивительно. Это не строение, это скульптура. И в то же время — и не скульптура. Угерцо, когда делал заказ, знал: то, что здесь выведется, не будет служить обычным целям, что функциональность Собора не имеет значения в свете его символики. Ограничение было только одно: могила Измира и алтарь — они размещались внутри, охваченные автономной мини-биосферой, только для них нужно было забронировать место, свободный проход для верующих. Все остальное было оставлено на откуп воображения дизайнеров и эргодичность заложенных алгоритмов роста. То есть, посев охватил внутреннюю часть окружности возле могилы, где-то с четыреста квадратных метров. В практической невесомости астероида живокрист выстрелил чуть ли не на четверть километров ввысь. Если глядеть со стороны шлюза кратерной биосферы, выглядит это так: гиперболоидный корпус с развившимися по кривой крыльями, арочными ребрами посредине, а на флангах — асимметричные башни, законченные каменными бутонами резных листьев, словно разрывы угольной шрапнели, замороженные черным вакуумом. Форма говорит о бегстве души, которая в жесточайшей боли вырывается из оков материи к покрытой звездами пустоте. Когда луч света начинает прослеживать какую-нибудь линию, грань, залом, ребро купола — он быстро извлекает из темноты резкие детали, густо истекающие жесткими тенями, и глаз впадает в спираль пытливости; эти деталям нет конца, фрактальные алгоритмы живокриста придали всем здешним фигурам на первый взгляд миниатюрные размеры, глаз теряется. Вокруг башен к стоп-кадрам смерти карабкаются спирали эшеровских