Собрание сочинений в 4 томах. Том 4 - страница 28

Ирочка торжественно презирала его, пока он бушевал, кричал, неистово дышал, метался в поисках шляпы.

Одним махом распахнув дверь и выбежав на площадку, Володька чуть не сбил с ног женщину, которая, видимо, собиралась позвонить. Это была соседка, нарядная дама с искусственной головой. Она с удивлением посмотрела вслед Володьке, со всех ног бросившемуся вниз по лестнице, и вошла в квартиру.

У соседки были зеленые глаза, теплые и смеющиеся. Они мягко и неприятно изучали Ирочку. Красивое моложавое лицо соседки с тонкой, как бы отделанной кожей было неприятно Ирочке своей улыбающейся самоуверенностью.

Оказалось, что у нее испортился телефон, а ее с минуты на минуту должны соединить с Парижем, где сейчас находится ее сын.

— Пожалуйста, пожалуйста, — повторяла Ирочка с сухой покорностью.

Женщина набрала нужный номер, и скоро дело было устроено. До разговора с сыном оставалось минут пятнадцать. Она села в прихожей у столика.

— Давайте, деточка, познакомимся, — мягко и в то же время настойчиво сказала соседка.

«Сейчас начнет расспрашивать про Володьку», — с раздражением подумала Ирочка. Но она ошиблась.

— Меня зовут Елена Васильевна! — Протянув Ирочке руку, она с достоинством добавила: — Елена Васильевна Крохина.

Ирочка нехотя представилась.

Ей хотелось думать о Володьке, о том, где он сейчас, о завтрашнем дне, но — ничего не поделаешь — приходилось поддерживать разговор.

— Нельзя быть такой мрачной, — говорила Елена Васильевна своим мягким и настойчивым голосом. При этом она оглядывала Ирочку так, словно собиралась шить ей платье. — По специальности я врач–гомеопат, — продолжала она. — А вы деточка, учитесь?

Ирочка не без вызова ответила, что работает в бригаде специалистов по наружной реставрации домов и занимается физическим трудом. Елена Васильевна тонко улыбнулась.

— Не верю я вам, деточка, — сказала она. — Руки, руки… Они не только не знали тяжелого физического труда, но и не годятся для него.

И уже серьезно, с видимым участием она добавила:

— Да и вся ваша конституция не такова…

— А какова? — недружелюбно спросила Ира.

— Какова… — Крохина на мгновение задумалась. — Как вам объяснить? На месте вашей мамы…

— У меня нет мамы.

— На месте ваших близких я не разрешила бы вам заниматься тяжелой физической работой.

— Почему? Я не калека.

— Потому что ни работе от вас, ни вам от работы проку не будет.

Зазвонил телефон. Говорили из Парижа. Ирочка ушла на кухню. Она не хотела вслушиваться, но все–таки невольно поняла, что сын Крохиной — спортсмен и что он должен вернуться домой из поездки по Европе недели через две.

Разговор продолжался несколько минут, затем наступила тишина.

— До свидания, Ирочка! — мягко и в то же время настойчиво сказала Крохина. — Надеюсь, еще увидимся.

— До свидания, — откликнулась Ирочка.

Наконец она осталась одна.

…Володька летел вниз по лестнице, сотрясая все вокруг. У выхода он нагнал Светлану. Нисколько не удивившись, она повернула к нему свое беленькое личико.

— Что? На зуб не положили?

Володька мог сбить ее с ног, до того она задела его за живое.

— Ты!.. Желтая!.. Дыми знай!

На улице под действием светлых и нежных сумерек Володька немножко остыл. Что же в самом деле получилось? Ведь он же честно не хотел идти к другой… Он предпочитал Ирочку. Предпочитал. Слово–то какое! Не просто почитал, а предпочитал, то есть как бы прямо молился на нее. А она — «гуд бай»! Глупое и чужое выражение, враждебное Володьке! Что же теперь делать? К Соне!.. Пусть это знает! Но если бы на самом деле знала, плакала бы, тогда была бы месть. А то ведь и не узнает. Володька не хотел посвящать Ирочку в свое прошлое, а само прошлое думал поскорее ликвидировать. А она — «гуд бай»! Вот положение!

Он стоял на остановке троллейбуса, пропуская мимо себя очередь. Куда пойти? Домой? Что это за дом! Там теперь пусто. Спать еще рано. Вернуться к Ирочке невозможно. Кажется, он начинает понимать ее характер. Занозисто устроена! Но что же делать сейчас? Выпить, вот что! Он не хотел… заставили!

Пить одному Володьке было скучно. Он решил купить вина и поехать к Соне.

Не застанет дома — неважно, он подождет, соседи его знают, ключ у них. Костюм, так ладно сидевший на нем, раздулся от запрятанных в карманы бутылок. Еды Володька не покупал: у Сони всегда что–нибудь находилось.