Собрание сочинений в пяти томах. Т. 5. Повести - страница 21

Береговой долго водил батарею в поисках поселка Плоское. Он загнал разведку, измучился сам, чуть не потопил орудия в какой-то тихой речушке, а села не нашел. По карте до него каких-нибудь пять километров, батарея же исколесила не менее двадцати. И вдруг, когда, измученный и отчаявшийся, он притулился к стогу сена, чтобы в который раз «сверить карту с местностью», совсем рядом раздался простуженный кашель.

— Кто тут?

Долго не было ответа. Только шум дождя и ветра. Наконец от соседнего стога отделилась смутно различимая фигура, и хриплый голос спросил:

— Чего вам?

Неожиданный встречный оказался колхозным сторожем из Плоского. Он довел батарею до опушки леса и, не принимая благодарности, исчез во тьме ночи.

Утром, когда уже кое-как оборудовали позицию, появился Скоробогат-Ляховский. Он обошел всю батарею. Береговой сопровождал его. Идти было трудно. Комья грязи, листья и трава приставали к обуви. Неяркое утреннее солнце согревало землю, обильно политую за ночь дождем. Густая пелена испарений ползла по низинам, не шелохнувшись стояли деревья, словно убаюканные крепким сном.

— А вот это мне совсем не нравится! — укоризненно говорил Ляховский, останавливаясь у линии связи, ведущей на наблюдательный пункт.

— Слышимость, товарищ батальонный комиссар, хорошая.

— Не об этом я. Кабель у вас по открытому полю протянут. Зачем же вы его на шесты подвесили?.. Сразу видно, где наблюдательный пункт, где огневая. Конечно, больше работы — закопать проводку. Зато надежнее, а главное — полная маскировка. Заставьте связистов потрудиться. Скоро бои — некогда будет переделками заниматься.

Он вынул черную трубку-мефистофеля и тщательно набил ее махоркой. Закурить ему помешал дежурный.

— Завтрак готов, — доложил он.

— Разрешите приступить к завтраку? — обратился Береговой к Ляховскому.

— Приступайте, приступайте. Да и я заодно с вами подкреплюсь.

Разместились на разостланных плащ-палатках; котелки с янтарным горячим супом пошли по рукам. Батарейцы ели шумно, с завидным аппетитом.

— Ну как, товарищи, осваиваете новые места? — обратился к бойцам Ляховский, отстраняя котелок и снова извлекая трубку.

— Дело привычное, — не задумываясь, ответил один из бойцов.

— Не очень, — покачал головой Нуркенов и смущенно улыбнулся.

— Что так?

— Дома была степь, тут много лесу, не видно, куда идти.

Бойцы засмеялись.

— Он сегодня умудрился в трех соснах заблудиться! — выкрикнул кто-то.

— Не вместе ли кружили? — укорил насмешника Нуркенов.

— Дело, товарищи, серьезное, — вынул из полевой сумки записную книжку Скоробогат-Ляховский, — к лесу нам придется привыкать, научиться ориентироваться в нем не хуже, чем, скажем, в степях. Какие же из нас артиллеристы получатся, если мы будем блудить среди трех сосен? Не фашистов бить, а друг друга разыскивать.

— Мы, товарищ батальонный комиссар, с сегодняшнего дня вводим занятия — хождение по азимуту в лесу, — вступился Береговой за Нуркенова. — Действительно, лес не стихия казахстанцев.

— Правильно, — одобрительно кивнул Александр Иванович Ляховский и что-то записал в блокнот.

— Разрешите вопрос, — обратился к нему ездовой Печерин.

— Давайте, давайте...

Печерин поднялся и при общем внимании спросил:

— А что мы теперь будем делать... в большом масштабе, товарищ батальонный комиссар?

— Очень правильный вопрос. Да вы садитесь, товарищ Печерин, — ответил Александр Иванович и, выждав, когда сядет ездовой, поднялся сам. — Мы находимся сейчас в распоряжении командования фронта, во втором эшелоне. Это значит, что мы должны быть готовы в любую минуту к совершению самых неожиданных маршей. Далее. В ближайшие дни батареи проведут боевые стрельбы, будем держать серьезный экзамен. И еще. Мы, товарищи, на фронте, не на первой линии, но на фронте, — особо выделил он последние слова, — и рядом с нами, в этих лесах, нередко встречаются «кукушки».

Ляховский остановился, но по лицам бойцов угадал, что слово «кукушки» для них — не новость, и продолжал:

— Надо, товарищи, научиться безошибочно обнаруживать «кукушек» и умело снимать, то есть уничтожать их. Короче — бдительность, осторожность, смелость.