Собственность империи - страница 4

Нас завели в помещение, напоминающее  рентген-кабинет. Они будут просвечивать меня лучами? И правда что-то новенькое.

– Прошу, – паренек, наверняка, ассистент, указал на парящий над полом круглый подиум.

Покосившись на Руслана и получив молчаливое согласие, вступила туда как на эшафот. Казалось, летающая белая «таблетка» не выдержит веса и рухнет вниз, и я вместе с ней, но волновалась зря. Меня поставили ровно и попросили не двигаться.

– Долго? – спросила, когда все действующие лица, кроме меня, удалились в соседнюю комнату, наблюдая за мной из-за толстого стекла, на котором уже начали мигать ярко-синие огонечки.

– Сколько потребуется, – процедил ученый.

Вздохнув, застыла, только глазами вращала, стараясь разглядеть, что происходит вокруг. А было на что пялиться! В помещении раздался гудок, видимо, возвещающий о начале процедуры, и платформа начала плавно подниматься к потолку. Как только подумала, что будет непросто сохранить равновесие, к телу со всех сторон потянулись разноцветные проводочки.

– Не шевелитесь!

Ответив красноречивым взглядом, почувствовала, как провода обвиваются вокруг запястий, щиколоток и шеи. Боже, надеюсь, они меня не придушат! Ощущение, будто по коже скользят мелкие змейки, противно, но не страшно. Над головой послышался легкий шум. Не имея возможности глянуть, что там такое, замерла, пока на макушку не опустилось что-то мягкое, вязкое и крайне неприятное. Вздрогнула от неожиданности, получив еще один окрик. Выйду отсюда – выскажу все, что думаю про этику очкастого злыдня!

Следующие пятнадцать минут показались мне вечностью! Закрепив таким образом тело, ученые пустили по проводам ток, в том числе, и в голову. Было не больно, просто неприятно, но когда это происходит постоянно, хочется избавиться от сомнительных ощущений. Стараясь дышать глубоко, опять же, по команде ученого, я справилась с первой реакцией, и имела честь наблюдать саму себя, появившуюся на стекле напротив. Голограмма сначала лишь силуэта, а после – всего тела. Каждый внутренний орган, каждая мышца и даже жила были подписаны непонятными формулами, напоминающими химические. Но так как для меня данные были еще и отзеркалены, разобрать ничего так и не смогла.

Надписи мигали и менялись, эскулап наблюдал за ними с сосредоточенным выражением лица, ассистент стоял с открытым ртом, Руслан все больше хмурился. Когда это прекратилось, и гадкая «шапка» покинула мою бедную макушку, я была готова рухнуть от перенапряжения. Сокращенные электричеством мышцы сводило как от нескончаемого бега, давно со мной такого не происходило. Не знаю, для чего это было нужно, но, надеюсь, повторять «тестирование», как мягко назвал это лысый, никто не соберется.

– И что это было? – уперев руки в боки, спросила я, как только отдышалась, попив заботливо принесенной ассистентом водички.

Мы сидели на стульях в коридоре.

– Проверка реакций, – сообщил Руслан.

– Да ну? А по-другому нельзя было?

– Видимо, нет.

– Ладно, а что за реакции-то? Они меня просто током били!

– Не совсем, – присел рядом парнишка, заработав неодобрительный взгляд лысого, но, вероятно, это не заметив. – Это электронейромиография, воздействие низкоинтенсивных импульсов на мышцы и нервные окончания.

– Ничего себе, низкоинтенсивных! – проворчала я, потирая лодыжки, которые, по ощущениям, пострадали больше всего.

– Частота настраивается автоматически с учетом возможностей организма, – развел руками ассистент. – Таким образом проверяются биоэлектрические потенциалы.

– Антон! Ты что, щенок, тут лясы точишь? – высокий голос ученого, почти визг, раздался так неожиданно, что я подскочила на месте.

Паренек побледнел, извинился и быстро ретировался, скрывшись за материализовавшейся стеной.

– Псих какой-то, – пробормотала, испытывая искреннюю жалость к нему. – Если это его начальник, очень сочувствую!

– Думай лучше о себе!

– А что я?

– Ничего. Идем, нам еще тренироваться.

– И даже кровь сдавать не нужно?

– Об этом никто не говорил.

Я легко поднялась, чувствуя прилив сил, и поспешила за Русланом. Уже начала отвыкать от такого понятия как усталость, а энергию, почти постоянно бурлящую в теле, воспринимаю как нечто само собой разумеющееся. Но после испытания, когда, казалось, все соки выжаты, хотелось лишь лечь и ничего не делать.